Дмитрий Быков: Ну вот 1989 год, проект «Сто лет ― сто книг» добрался наконец до выхода романа Валентина Пикуля «Нечистая сила».
История этого романа удивительна. Сначала он был в полном виде закончен в середине семидесятых, представлен в несколько издательств, представлен в журнал «Наш современник». Все понимали, что печатать его нельзя, и тем не менее напечатали. Напечатали в сильно сокращенном, примерно раза в полтора, и, прямо скажем, искаженном виде.
Эти четыре номера «Нашего современника», нечеловечески затрепанные, до сих пор хранятся у нас дома, потому что они всегда ходили по рукам, потому что интересно. Мы подписывались на многие журналы, но очень редко нам удавалось так удачно попасть. Обычно всё интересное печатается где-то у других, иногда в какой-нибудь самой неожиданной «Технике молодежи», как Стругацкие. А тут вот мы попали. Мы выписали «Наш современник», довольно нудный почвенный журнал, и в нем ― бац! ― самый популярный роман Пикуля.
Пикуль вообще считал эту книгу своей лучшей. Называлась она «Нечистая сила», в результате её назвали «У последней черты». Она в 1979 году удостоилась разноса непосредственно от Суслова. Александр Яковлев, впоследствии архитектор перестройки, увидел в этом романе ― совершенно обоснованно ― антисемитизм и написал довольно резкую статью.
Яковлев мне рассказывал, я помню, как прочитал эту книгу и поразился совершенно открытой проповеди антисемитизма, которая там содержалась, и обсудил это с Громыко во время своего обеда. Он тогда служил в Канаде, а Громыко приехал в Канаду в гости, они обедали и Яковлев спросил: «Что же это делается?». И Громыко сказал: «Да, знаете, я тоже недоумеваю».
В верхах роман вызвал сильное неудовольствие, но думаю, что это неудовольствие в огромной степени зависело не от того, что там якобы имелся антисемитизм. Действительно имелся, в общем, его там видно. Но проблема-то этого романа не в антисемитизме. Проблема романа в том, что он показывает разложение верхушки.
Конечно, Пикуль сделал всё возможное, чтобы со всех сторон подпереться. Он написал: «Да, в моем романе не действуют революционеры, там нет подпольщиков, там нет коммунистов. Но я же всё это уже описал в двухтомном романе „На задворках великой империи“ и не вижу смысла повторяться». Конечно, если бы он вставил туда пару сцен с Лениным в Цюрихе или, допустим, с Дзержинским на каторге, может быть, книга приобрела бы чуть более советское звучание.
Но на самом-то деле роман писался о вырождении советской верхушки. И тогда было четыре произведения, которые, собственно говоря, существовали полулегально, но пользовались огромной популярностью. Первый ― легальный вполне, но трудно доставаемый труд вполне советского историка Касвинова «Двадцать три ступени вниз». Тут, понимаете, описывались, собственно, ступени вниз Ипатьевского дома, ну и двадцать три года царствования Николая Романова описывались как спуск по исторической лестнице в страшный подвал, кровавый подвал, в котором закончилась история российской монархии.
Надо сказать, что книга эта была написана с позиций предельно объективных, не таких уж оголтело марксистских, и в ней, в общем, содержалось некоторое даже сочувствие к императору и его семье, хотя это приходилось вычитывать между строк.
Вторым таким текстом ― не знаю, в какой степени кинокартину можно называть текстом, но тем не менее ― была картина Элема Климова «Агония» по сценарию Лунгина и Нусинова. Тоже картина была изуродована, предполагалось, как рассказывал Климов, снимать её как миф, с двумя Распутиными: один реальный, другой существующий в народном воображении. Но тем не менее это был такой один из главных текстов о советской империи ― и о Российской империи, и о советских параллелях, который именно из-за этих совершенно очевидных параллелей никак нельзя было выпускать.
Понятное дело, что фильм Климова имел тем не менее пафос абсолютно советский и совершенно явно советский. Но тем не менее возникало ощущение большого авторского сочувствия к Николаю, которого играл Ромашин, к Вырубовой, которую играла Фрейндлих. В общем, всех как-то было жалко. И империю было жалко. А уж Распутин―Петренко выглядел вообще совершенно очаровательным персонажем.
Третьим таким текстом, который был в это время очень ограниченно доступен, была ходившая очень широко в самиздате копия якобы дневников Вырубовой, которая была напечатана в журнале «Былое». Разумеется, никакого отношения к Вырубовой и её дневникам эта фальшивка не имела, но я хорошо помню, что эта подделка пользовалась огромной популярностью в среде советской интеллигенции.
И многие, кстати говоря, изучали ту ситуацию по пьесе Толстого и Щеголева «Заговор императрицы». Эта пьеса была абсолютно желтая, абсолютно скандально бульварная, очень оскорбительная для всей тогдашней, как это называли, романовской клики, но тем не менее всё это пользовалось популярностью. Почему? А потому что параллели бросались в глаза.
Ну и наконец, четвертый такой текст ― это роман Пикуля, который был тогда до известной степени знаменем так называемой русской партии. Что такое русская партия? Да, существовали тогдашние почвенники. Почвенники всегда предлагают себя власти в качестве кузнецов репрессивного проекта: вот дайте нам, и мы всех этих жидишек передавим! А почему их надо передавить? Да они все либералы, они все проамериканцы, они все интеллигенты! А вот мы настоящие. Настоящими, исконно-посконными они считали себя на основании того, что писали очень плохо. И поэтому они предлагали себя всё время в качестве инструмента новой опричнины.
Надо сказать, что Валентин Саввич Пикуль, замечательный прозаик, принадлежал, в общем, если не организационно, то идеологически к партии «Нашего современника». И, конечно, он критиковал власть. Конечно, все они критиковали власть, но не слева, как либералы, а справа. За то, что она недостаточно жестока, за то, что она недостаточно идейна, за то, что она евреев и прочих нацменов недостаточно жестко прижимает. «Не нужно помогать нацменам, не нужно строить империю, нужно дать власть нашим, русачкам!» ― вот на этом основании они и критиковали, разумеется, и коррупцию, и разврат, и идейную опустошенность.
Строго говоря, роман Пикуля о том, как евреи погубили Россию. Тут и Манасевич-Мануйлов, который, кстати, действует и в фильме Климова, еврейский журналист, махинатор, манипулятор, который управляет Распутиным и с его помощью сбивает царя с панталыку. Тут и вся еврейская пресса, тут и целый заговор …, что открытым совершенно текстом написано у Пикуля. Кстати, описывая того же Манасевича, он произносит сакральную фразу: «Красивый толстый мальчик привлек внимание известных …». Это была какая-то дикая смелость по советским временам, считалось, что … не существует, да и евреи неизвестно, есть ли.
Короче, вся эта невероятная храбрость по тем временам преследовала единственную цель ― показать власти, что она опять идет по двадцати трем ступенькам вниз, она опять повторяет страшный путь Николая Романова, который привел его в Ипатьевский дом. Наверно, действительно цифра 23 ― какая-то в известном смысле роковая. Брежнев, правда, процарствовал дольше, но тем не менее 23 года Николая Романова ― это и в самом деле как-то многовато, и поэтому его слишком позднее отречение от престола, видимо, уже ничего не могло спасти, могло только ускорить гибель. Да и вообще его предали, о чем говорить?
Если же говорить об объективном результате, то вот здесь начинается интересное. Когда-то Владимир Новиков иронически назвал Россию самой читающей Пикуля и Семенова страной. Да, но не только их, конечно. Но надо вам сказать, что на фоне нынешнего масскульта и паралитературы Пикуль и Семенов ― это титаны мысли. Да, это, конечно, действительно акулы ротационных машин.
Эти писатели, пусть они даже писали по тем временам беллетристику, прекрасно знали историю, владели многими закрытыми источниками. Библиотека Пикуля в Риге, где он жил, насчитывала 20 тысяч томов, и там были уникальные раритеты. Он перелопатил огромное количество (думаю, не меньше, чем Солженицын) архивов, касавшихся 1912-1917 годов, периода мрачнейшей реакции. Естественно, он подперся эпиграфом Ленина про кровавую шайку с чудовищным Распутиным во главе.
Он реакцию постстолыпинскую, с 1911 года, да и достолыпинскую, примерно начиная года с 1903, да и собственно реакцию с 1907 года, когда раздавили революцию, столыпинскую как таковую с 1907 года, пока его не убили, до 1911 ― всё это он изучил достаточно тщательно. Надо сказать, что, как и все русские консерваторы, он относился к Столыпину, может быть, слишком восторженно. Но надо сказать, что в романе «У последней черты» нет никаких иллюзий насчет того, что Столыпин мог спасти положение. Там довольно четко написано, что всё катилось в бездну.
И вот смотрите, какая интересная получается вещь. Пикуль был, конечно, человек очень консервативных, очень почвенных воззрений. Когда он писал идеологические вещи, как, например, некоторые его миниатюры, весь его талант куда-то девался. Но когда он писал собственно материал, историю, вот здесь прав Веллер, который был и остается одним из немногих сторонников такой писательской реабилитации Пикуля.
Считалось, что Пикуль пошляк. Но не надо забывать, что Пикуль ― аппетитнейший, увлекательнейший рассказчик. Это особенно видно по замечательному роману «Фаворит» об эпохе Екатерины. Это видно по «Пером и шпагой», по «Слову и делу», лучшему русскому, я думаю, роману после Лажечникова об истории Анны Иоанновны. «Слово и дело» ― великая книга, потому что в ней весь ужас бироновщины запечатлен с невероятной силой и брезгливостью.
Да и строго говоря, даже его «Три возраста Окини-сан» ― это тоже очень приличное сочинение. Да у него много! «Париж на три часа», «Пером и шпагой». Можно по-разному относиться к его «Реквиему каравану PQ-17», но тем не менее, когда он не касался ближайшей истории, давняя у него выходила и сочно, и красочно, и аппетитно, и омерзительно. В общем, он серьезный писатель.
И вот когда Пикуль описывает разложение распутинской монархии, монархии времен Распутина, монархии, которая непосредственно управляется нашим другом, когда он описывает всю глубину этой гнили, этого разложения, нельзя не отнять у него и изобразительной силы, и убедительности. И главное вот что интересно: Пикуль любуется некоторыми своими героями. Тем же Манасевичем-Мануйловым, которого он ненавидит, тем же Андронниковым (Побирушкой), да? Но больше всего, конечно, он любуется Распутиным.
Вот меня недавно спросили, можно ли назвать Распутина трикстером. Объективно нет, объективно он был довольно скучный малый. Но вот того Распутина, которого описывает Радзинский, и особенно того Распутина, которого описывает Пикуль, трикстером назвать можно. Это шут у трона, человек невероятной физической и нравственной силы, огромной притягательности, весельчак, кутила. И вот эта знаменитая Распутина мадера, мадерца с корабликом на этикетке, и его неубиваемость, и его бабы бесконечные, его увлекательные отношения с Вырубовой и с царицей, и особенно, конечно, таинственная такая легенда о том, что Бадмаев, великий врач, потчует его какими-то средствами для поддержания мужской силы.
Вся эта легендарная, и эротичная, и хитрая, и глупая, и наивная в чем-то фигура, позволившая так по-дурацки себя заманить в ловушку и убить, перерастает у Пикуля в какой-то странный символ неубиваемости и хитрости народа. Вот его Распутин ― это такой народный герой, немножко вроде Уленшпигеля. И он жутко обаятелен у него выходит. Наверно, это была одна из причин, по которым книга была запрещена, не вышло отдельное издание при советской власти, а сам Пикуль надолго был лишен публикации.
Потому что Распутин у него выходит невероятно обаятельным. И когда после смерти Распутина о нем вспоминают и поют: «Со святыми упокой, человек он был такой, любил выпить, закусить да другую попросить», мы тоже как-то начинаем по нему скорбеть. Великий, в сущности, ничтожный, наивный, удивительно талантливый, удивительно глупый человек, который залетел выше, чем ему полагалось, и на этом погиб.
Обратите внимание, что ведь и Распутин, и Николай были на самом деле частыми довольно героями русской поэзии того времени. Ведь и Бунин в стихотворении «Божий мужичок», и Гумилев в стихотворении о Распутине ― «В гордую нашу столицу входит он — Боже, спаси! ― обворожает царицу необозримой Руси» , и Антокольский ― самые разные поэты посвящали ведь ему стихи. Что-то в нем было.
И вот эта легендарная фигура Распутина побеждает и предубеждения Пикуля, и его довольно консервативные взгляды. Она превращает его роман «Нечистая сила» в безумно увлекательное чтение. Как вот правильно говорил МХАТовский завлит, по-моему, Марков, да, Марков, по поводу пьесы Булгакова «Батум»: «Когда герой исчезает, хочется, чтобы он появился скорее, по нём скучаешь». И действительно, всё, что не касается Распутина в этом романе, такая довольно занятная экзотика из времен распада империи. А вот появляется Распутин, и тут же появляется электрическое напряжение. Он сумел о нем написать.
Надо сказать, что такие попытки были. Был, скажем, трехтомный роман Наживина, вышедший в эмиграции, довольно скучный, правду сказать, хотя есть места там блистательные и Горький высоко его оценил. Но Пикуль умудрился написать о крахе империи веселый плутовской роман, временами страшный, временами отвратительный, но в главной своей интонации веселый.
И когда мы сегодня наблюдаем разнообразное жулье, разоблачаемое Навальным, мы, конечно, понимаем, что Навальный-то прав, но вместе с тем мы смотрим на них с каким-то очень русским восторгом. Ну молодцы ребята! Как они хитро, правильно всё это делают! Неправильно, конечно, но как у них получается!
Прав был абсолютно Андрей Синявский, сказав, что вор в русской сказке ― это фигура эстетическая, это плут, это герой плутовской новеллы. За ним приятно следить, он художник, артист. И Распутин у Пикуля такой же артист. Это часто бывает с писателями, которые умудряются влюбиться в объект своего изображения. Правду сказать, ни в одном из своих романов Пикуль не достигал такого эффекта. Никогда у него не получалось такого обаятельного прохвоста.
Правду сказать, мистическую составляющую личности Распутина, его таинственный дар, его способность заговаривать кровь и зубы он отбрасывает абсолютно. Он восхищается этим таким, как правильно писал тогда Александр Аронов, «этим русским Вотреном», этим жуликом из низов, который так высоко залетел. И, в общем, получился у него, как ни странно, единственный народный герой во всей тогдашней советской литературе.
Естественно, когда книга вышла в 1989 году, она уже прежнего ажиотажа не вызывала. Но даже на фоне 1989 года, когда печаталась прорва антисталинской литературы и эмигрантской прозы, этот роман всё-таки прогремел. И Валентин Пикуль, я думаю, останется в русской литературе не просто как беллетрист, а как один из великих прозаиков, как это ни странно, притом великих со всеми неизбежными минусами. В любом случае эта книга сегодня читается как свеженькая.
Ну, а мы поговорим о девяностом годе, о книге «Невозвращенец» Александра Кабакова, которая, можно сказать, определила всю литературу девяностых.
Старая русская история заканчивалась - начиналась новая. Стелясь в переулках крыльями, шарахались по своим пещерам гулко ухающие совы реакции… Первой исчезла куда-то не в меру догадливая Матильда Кшесинская, уникальнейшая прима весом в 2 пуда и 36 фунтов (пушинка русской сцены!); озверелая толпа дезертиров уже громила ее дворец, вдребезги разнося сказочные сады Семирамиды, где в пленительных кущах пели заморские птицы. Вездесущие газетчики утащили записную книжку балерины, и русский обыватель теперь мог узнать, как складывался поденный бюджет этой удивительной женщины:
За шляпку - 115 рубл.
Человеку на чай - 7 коп.
За костюм - 600 рубл.
Борная кислота - 15 коп.
Вовочке в подарок - 3 коп.
Императорскую чету временно содержали под арестом в Царском Селе; на митингах рабочих уже раздались призывы казнить «Николашку Кровавого», а из Англии обещали прислать за Романовыми крейсер, и Керенский выразил желание лично проводить царскую семью до Мурманска. Под окнами дворца студенты распевали:
Надо Алисе ехать назад, Адрес для писем - Гессен - Дармштадт, Фрау Алиса едет «нах Рейн», Фрау Алиса - ауфвидерзейн!
Кто бы поверил, что еще недавно они спорили:
- Монастырь над могилою незабвенного мученика мы так и назовем:
Распутинским! - утверждала императрица.
- Дорогая Аликс, - отвечал супруг почтительно, - но такое название в народе истолкуют превратно, ибо фамилия звучит непристойно. Обитель лучше именовать Григорьевской.
- Нет, Распутинской! - настаивала царица. - Григориев на Руси сотни тысяч, а Распутин только один…
Помирились на том, что монастырь станет называться Царскосельско-Распутинским; перед архитектором Зверевым императрица раскрыла «идейный» замысел будущего храма: «Григория убили в проклятом Петербурге, а потому Распутинский монастырь вы повернете к столице глухой стеной без единого окошка. Фасад же обители, светлый и радостный, обратите на мой дворец…» 21 марта 1917 года, именно в день рождения Распутина, они собирались закладывать монастырь. Но в феврале, опережая царские графики, грянула революция, и казалось, что сбылась давнишняя угроза Гришки царям:
«Вот ужо! Меня не станет - и вас не будет». Это правда, что после убийства Распутина царь продержался на престоле всего 74 дня. Когда армия терпит разгром, она закапывает свои знамена, дабы они не достались победителю.
Распутин лежал в земле, подобно знамени павшей монархии, и никто не знал, где его могила. Место его погребения Романовы скрывали…
Штабс-капитан Климов, служивший на зенитных батареях Царского Села, однажды гулял по окраинам парков; случайно он выбрел к штабелям досок и кирпичей, на снегу коченела недостроенная часовня. Офицер фонариком осветил ее своды, заметил черневший под алтарем провал. Протиснувшись в его углубление, оказался в подземелье часовни. Здесь стоял гроб - большой и черный, почти квадратный; в крышке было отверстие, вроде корабельного иллюминатора. Штабс-капитан направил луч фонаря прямо в это отверстие, и тогда на него из глубин небытия, жутко и призрачно, глянул сам Распутин…
*курсивом в этом тексте приведены цитаты из романа Пикуля «Нечистая сила»
К 1970-м годам в Советском Союзе полным ходом шел процесс перерождения творческой интеллигенции. Писатели, артисты, художники, чьими предками были рабочие и крестьяне, продолжая создавать по заказу партии идеологически верные произведения, за кулисами с большим удовольствием примеряли на себя образы высокородных дворян, отделенных от плебса высоким происхождением.
В творческих компаниях, куда был открыт вход только избранным, стало модно сожалеть о «России, которую мы потеряли». До выхода этого слогана в открытое общественное пространство оставалось еще более десятилетия, однако те, кто в будущем понесет идею в народные массы, контуженные перестройкой, уже «созрели».
Еще далеко было до канонизации Романовых , но продвинутые советские творцы были уже морально восторгались «невинно убиенным Николаем Романовым , его супругой и детьми». С учетом неоднозначности царской четы, упор в этих «кухонных покаяниях», разумеется, делался на расстрелянных детях.
И вот, в тот момент, когда «подпольная реабилитация» Романовых в творческих кругах набирала обороты, грянул гром.
Не станем думать, что у Николая II не было идеалов. Совершенно непонятно — почему, но этот идеал он обратил в прошлое Руси: император проповедовал при дворе культ своего предка — Алексея Михайловича (ошибочно названного в истории царем «тишайшим»). Зимний дворец бессмысленно копировал угасшее в веках царствование второго Романова! Граф Шереметев, видный знаток боярской старины, выступал в роли режиссера костюмированных балов, которые устраивались с азиатской пышностью. Николай II любил облачаться в древние бармы, а царица играла роль красавицы Натальи Нарышкиной. Придворные в одеждах московских бояр пили, морщась, дедовские меды и говорили: «Редерер все-таки лучше!» Вошли в моду «посиделки боярышень» — девиц и дам высшего общества. Подпевая своему властелину, министры перестраивали служебные кабинеты на манер старинных хором и принимали в них царя, сохраняя при этом неуклюжие формы этикета XVII века… В телефонных аппаратах странно звучали древние славянизмы: понеже, бяше, иже, поелику… Царю же эти спектакли безумно нравились.
В эпоху перестройки книги писателя Валентина Пикуля превратились в настоящие бестселлеры. Иной взгляд на русскую историю, далекий от классических советских канонов, вызывал у читателей колоссальный интерес. Но среди романов Пикуля издатели предпочитали стороной обходить тот, который в сильно сокращенном виде в 1979 году был издан под названием «У последней черты». Настоящее же название, данное автором — «Нечистая сила. Политический роман о разложении самодержавия, о тёмных силах придворной камарильи и бюрократии, толпившейся возле престола; летопись той поры, которую зовут реакцией между двумя революциями; а также достоверная повесть о жизни и гибели „святого чёрта“ Распутина , возглавлявшего сатанинскую пляску последних „помазанников Божиих“».
Николай II имел в быту репутацию un charmeur (то есть очарователя)… Милый и деликатный полковник, умеющий, когда это надо, скромно постоять в сторонке. Предложит вам сесть, справится о здоровье, раскроет портсигар и скажет: «Пра-ашу вас…»).… Но именно царствование Николая II было самым жестоким и злодейским, недаром же он получил кличку Кровавый. Кровавое царствование — и самое бесцветное. Картину своего правления Николай II обильно забрызгал кровью, но безжизненная кисть царя не отразила на полотне ни одного блика его самодержавной личности.
В начале 1970-х годов Пикуль взялся за тему, казалось бы, изученную, но, как ни парадоксально, малоизвестную. Правление последнего русского императора в СССР всегда рассматривалось исключительно сквозь призму деятельности революционеров.
Пикуль отодвинул в сторону эсеров, большевиков, меньшевиков, взявшись за самих Романовых и русскую элиту конца XIX — начала XX века. В отличие от более ранних исторических эпох, этот временной отрезок был запечатлен в воспоминаниях современников, придерживавшихся разных политических взглядов. Из этих свидетельств складывался портрет эпохи разложения великой империи, когда едва ли не главной фигурой в жизни страны стал Григорий Распутин.
«Развратная камарилья, которая в своем придворном инкубаторе вылупила Гришку из церковного яйца, кажется, и сама не ведала, что из него получится. А в притчах Соломоновых сказано: «Видел ли ты человека, проворного в деле своем? Он будет стоять перед царями; он не будет стоять перед простыми». Распутин крепко разумел эту библейскую истину.
- А на ча мне перед народцем топтаться? Я и посижу… Лучше уж перед царями встану. От ихнего стола даже помойка жирной бывает. С единой крохи царевой век сытым будешь!..»
Среди претензий, которые будут выдвинуты в адрес Валентина Пикуля в связи с «Нечистой силой», будут обвинений в неисторичности. В действительности все с точностью наоборот — это, наверное, самая документальная книга из всех, что были созданы Пикулем. Библиография авторской рукописи содержит 128 наименований, среди которых как воспоминания дневники той эпохи, так и стенографические отчёты допросов и показаний 59 высших министров, жандармов и чиновников Российской империи, данных в 1917 году в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства.
В великой империи мощный монарх, умевший держать страну в кулаке, оставляет трон сыну, который и близко не наделен отцовским характером, но пытается копировать манеру его управления. Нарастающий кризис усугубляется наличием у нового императора жены, чью натуру не выносили даже самые близкие люди. Проблемы императрицы толкают ее к мистицизму, поиску мессии, которым для нее становится ловкий крестьянин, любитель выпивки и женского пола Григорий Распутин. Не имеющий образования, но умеющий воздействовать на людей Распутин, начинает умело манипулировать царской четой, становясь для них незаменимой фигурой. И все это на фоне деградации органов государственного управления империей, неумения монарха идти по пути своевременных реформ.
Валентин Пикуль в данном романе не стал придумывать ничего. Он просто принес зеркало, в котором отразил все состояние времен правления последнего императора. Оно никак не вписывалось в лубочную картину, которая в этот же период создавалась на кухнях советских творцов, «заболевших» «потерянной Россией».
Простить этого писателю не могли. Произведение создавалось в 1972-1975 годах, и уже тогда Пикуль столкнулся с угрозами.
«У этого романа очень странная и чересчур сложная судьба, — писал сам автор, — Помню, я еще не приступал к написанию этой книги, как уже тогда начал получать грязные анонимки, предупреждавшие меня, что за Распутина со мною расправятся. Угрожатели писали, что ты, мол, пиши о чем угодно, но только не трогай Григория Распутина и его лучших друзей».
Пикуля за «Нечистую силу» были с двух сторон — угрозы почитателей императорской семьи с «творческих кухонь» соединялись с недовольством главного партийного идеолога Михаила Суслова . Последний рассмотрел, и, наверное, небезосновательно, в неприглядных картинах из жизни царского окружения, параллели с деградацией партноменклатуры эпохи Леонида Брежнева .
«Прошло много лет, вокруг моего романа и моего имени сложился вакуум зловещей тишины — меня попросту замалчивали и не печатали. Между тем историки иногда говорили мне: не понимаем, за что тебя били? Ведь ты не открыл ничего нового, все, что описано тобою в романе, было опубликовано в советской печати еще в двадцатые годы…», — признавался Валентин Пикуль.
Писатель, ушедший из жизни летом 1990 года, успел увидеть первые публикации полной версии «Нечистой силы». Он, однако, не догадывался, что спустя несколько лет на книгу о Распутине и Романовых будет объявлено негласное табу.
Канонизация императорской семьи превратила «Нечистую силу» в глазах определенной части публики в нечто кощунственное. При этом сами иерархи церкви отмечали, что Романовых канонизируют за мученическую смерть, а не за образ жизни, который они вели.
Но выходцы с тех самых кухонь» творцов 1970-х» готовы объявить войну любому, кто посмеет приставить зеркало к последним Романовым.
Народный артист РСФСР Николай Губенко , поставивший в 2017 году «Нечистую силу» в театре «Содружество актеров Таганки», собрал аншлаги и обвинения в клевете на императорскую семью.
Как и в случае с романом, те, кто обвиняет авторов спектакля, игнорируют главное — в его основе лежат исключительно свидетельства и документы эпохи.
«Помазанники божьи» деградировали уже настолько, что ненормальное присутствие Распутина при своих «высоконареченных» особах они расценивали как нормальное явление самодержавного быта. Иногда мне даже кажется, что Распутин в какой-то степени был для Романовых своеобразным наркотиком. Он стал необходим для Николая II и Александры Федоровны точно так же, как пьянице нужен стакан водки, как наркоману потребно регулярное впрыскивание наркотика под кожу… Тогда они оживают, тогда глаза их снова блестят!
В спектакле, поставленном Губенко, есть очень яркий момент — на фоне кадров «лихих 90-х» скрипят по сцене сапоги невидимого, но присутствующего здесь Гришки Распутина.
Он и сейчас незримо скалится из-за плеча тех, кто вместо правды об эпохе Николая II создает лживую картину всеобщей благодати. Картину, которая может привести только к одному — новому повторению исторических ошибок, к новой масштабной катастрофе России.
Не было «России, которую мы потеряли». Она уничтожила себя сама, уверял Пикуль в своем лучшем романе.
По материалам одноименной статьи С.Фомина («Русский вестник» от 19 декабря 2003 http://www.rv.ru/content.php3?id=1402) и «Энциклопедии великих отечественных фильмов. «Агония»» (http://top-rufilms.info/p1-84.html), с добавлениями и комментариями автора.
Год за годом, и по несколько раз ежегодно, тв "Культура" (а также и некоторые другие тв-каналы) вновь и вновь показывают фильм Э.Климова "Агония" - фильм настолько популярный с 1985 года, насколько и полный старых (аж с 1916\1917гг) лживых мифов о Г.Е.Распутине и Царской семье. (специально не отслеживаю, но в 2010 году на канале "Культура" в декабре я попал, кажется, уже на третий показ).
Казалось бы, в последние годы уже много написано о потоках клеветы и лжи, обрушившихся на Царскую семью при Временном правительстве (с марта по ноябрь 1917г) и затем в совдепии. Начавшись ручейками грязных слухов еще в 1916 году, они превратились затем в бурные зловонные потоки.Если до Февральской революции эти потоки заполонили только пьяный и истеричный Петроград, то Временное правительство сознательно и целенаправленно обрушило их на всю Россию.
И вот,оказывается,гнусного девятимесячного потока клеветы 1917 года хватило надолго.Очень надолго... Уже почти на 100 лет!
Придется рассказать обо всем этом подробнее.
ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО. ЛОЖЬ И КЛЕВЕТА в "САМОЙ СВОБОДНОЙ СТРАНЕ"
После Февральской революции 1917 года практически все газеты и журналы были буквально переполнены клеветой а часто и совсем уж фантастическим враньем – и никто не мог выступить против этого (напомню, что монархические газеты и организации были запрещены сразу после отречения Государя). Широкой рекой этот зловонный поток лился со страниц книг, с открыток, карикатур, с театральных подмостков и с экранов кино. Театры были заполнены злобными фарсовыми постановками. В Петрограде шли пьесы М.Зотова ""Гришка Распутин"", В.Рамазанова ""Ночные оргии Распутина"", В.Леонидова ""Гришкин гарем"", А.Курбского ""Как Гришку с Николкой мир рассудил""; в Москве, кроме перечисленных - ""Чай у Вырубовой""; в Выборге уже 27 апреля 1917г состоялась премьера пьесы некоей «маркизы Дляоконь" (С. Белой) ""Царскосельская благодать"", в которых, во всех, наглая ложь была приперчена сквернословием и даже порнографией - и, говоря современным слэнгом, «пипл» в обоих столицах с восторгом «хавал» все это. Но не всегда,и не везде.
В течение марта-ноября 1917 года вышли более десяти фильмов о Григории Распутине. Первым подобным фильмом стала двухсерийная ""сенсационная драма"" ""Темные силы - Григорий Распутин и его сподвижники"" (производство акционерного общества Г. Либкена; Григорий Либкен - известный фабрикант-колбасник и директор киностудии «Волшебные грёзы», которая «прославилась» скандалами еще в 1910-х годах). Картина была поставлена в рекордные сроки, в течение нескольких дней: 5 марта газета ""Раннее утро"" анонсировала ее, а уже 12 марта (! - через 10 дней после отречения!) она вышла на экраны кинотеатров. Примечательно, что этот первый лживый фильм в целом провалился и имел успех лишь в окраинных маленьких кинозальчиках, где публика была попроще.... Позже, судя по сообщениям прессы, демонстрация картины вызвала ажиотаж в тюменском кинотеатре ""Гигант"", где зрители познакомились с ""Гришкой-конокрадом, Гришкой-поджигателем, Гришкой-юродствующим, Гришкой-развратником, Гришкой-соблазнителем"". Однако, ажиотаж и волнение в зале вызвали не похождения Распутина во дворце, а показ покушения Хионии Гусевой на Распутина в 1914 г. и убийство его во дворце князя Юсупова.
Надо сказать, появление этих фильмов привело к протесту более образованной публики из-за их ""порнографичности и дикой эротики"". В целях охраны общественной нравственности предлагали даже ввести киноцензуру (и это в первые дни революции!), временно возложив ее на милицию. Группа кинодеятелей ходатайствовала перед министром юстиции Временного правительства А. Ф. Керенским запретить демонстрацию ленты ""Темные силы - Григорий Распутин"", остановить поток ""киногрязи и порнографии"". Разумеется, это не остановило дальнейшее расползание по стране кинораспутиниады. Фирма Г. Либкена запустила очередную серию - ""Похороны Распутина"". Чтобы хоть как-то поддержать пошатнувшуюся репутацию, фирма пожертвовала в пользу инвалидов 5000 рублей и сообщила об этом в газетах. Последовали и другие фильмы ""на тему"": ""Люди греха и крови"", ""Святой чёрт"", ""Таинственное убийство в Петрограде 16 декабря"", ""Торговый дом Романов, Распутин, Сухомлинов, Мясоедов, Протопопов и Ко"", ""Царские опричники"" и т. д. Большинство из них были выпущены тем же акционерным обществом Г. Либкена.
Потоки грязной фальсификации разливались по всей стране. У власти стояли те, кто "сверг самодержавие", и они нуждались в оправдании этого свержения. Нуждались тем более, что, как свидетельствал еще в мае 1917 года главный российский либерал П.Милюков, народ по всей России (кроме разве что Петрограда и еще двух трех крупных городов)был настроен монархически. И в общем, к октябрю 1917-го,массированные потоки клеветы о Распутине и Царской семье сделали свое дело - страна поверила в эту ложь.
БОЛЬШЕВИКИ, СССР. ДВЕ ВОЛНЫ КЛЕВЕТЫ о РАСПУТИНЕ И ЦАРСКОЙ СЕМЬЕ
Большевики после октября 1917 года подошли к делу фундаментальней. Конечно, киномакулатура о Распутине получила второе дыхание, но были предприняты гораздо более широкие и глубокие шаги для фальсификации истории. Были выпущены в свет фальсифицированные П. Е. Щеголевым и др. многотомные Протоколы Чрезвычайной следственной комиссии, созданной Временным правительством; от начала до конца подделанные тем же П. Щеголевым с «красным графом» А. Толстым ""дневники"" А. Вырубовой. В этом же ряду стоит широко демонстрировавшаяся пьеса " А. Толстого «Заговор Императрицы». По некоторым сведениям, в 1920-х годах «главный советский историк» Покровский (даже товарищи по партии называли его «лихой старик») подделывал с помощью графологов из ГПУ многие документы, касающиеся Царской семьи, в т.ч. и Дневники Николая Второго, а также и документы об убийстве Царской семьи (т.н. «Записку Юровского») - закладывался прочный и «солидный» фундамент для будущих фальсификаций как историками,так и «инженерами человеческих душ», советскими писателями.
Только примерно к 1930-му году эта компания фальсификации истории и массового оглупления людей пошла на убыль - новое поколение, вступавшее во взрослую жизнь в совдепии, было уже достаточно зомбировано.
***
Новая компания по массовому оглуплению и фальсификации истории Царской семьи и царской России начала разворачиваться в СССР во второй половине 1960-х и в 1970-е годы. Почему именно тогда? Напомню, что в те годы на Западе большое внимание прессы, радио и тв было привлечено длительным судебным процессом по идентификации Анны Андерсон, которая доказывала, что она - Анастасия Романова, спасшаяся дочь Николая и Александры. Серия судебных процессов проходила в Германии с 1961 по 1977г., причем до самого конца процесса многие были уверены в правоте Андерсон. Симпатии многих были на ее стороне, и на Западе пробудился широкий интерес к истории Царской семьи. В 1967г в США была опубликована и приобрела широкую популярность книга Роберта Мэсси «Николай и Александра» - первая книга иностранного автора, в которой подробно и честно (хотя и с точки зрения западного либерала) рассказывалось о Царской семье и об их зверском убийстве. А в 1969 году в Голливуде уже был снят фильм по этой книге (под тем же названием), сразу собравший огромную даже по голливудским меркам зрительскую аудиторию.
Наконец, напомню, что и в самом СССР примерно с начала 1970-х годов началось хотя и не массовое, но паломничество к дому Ипатьева в Свердловске, а сводки КГБ по Свердловску не раз отмечали букеты цветов, лежавшие по утрам на тротуаре около этого дома.
Конечно, все это не могло остаться незамеченным руководством КГБ и Политбюро. «Госзаказ» типа «наш ответ Чемберлену» начал формироваться уже в 1966 году.
Знаковыми произведениями 1960-х и 1970-х годов, когда говорить об этом вслух никому не дозволялось, стали книга М. Касвинова ""Двадцать три ступени вниз"", роман В. Пикуля ""У последней черты"" и кинофильм режиссера Э. Климова ""Агония"". Труд почти никому неведомого историка, роман популярного к тому времени писателя и работа известного кинорежиссера.
Как я написал выше, лживый и, добавлю, во многих деталях и в целом богохульный по сути фильм «Агония» время от времени показывают некоторые центральные телеканалы даже и до сих пор. Так, в декабре 2006г фильм был показан на 5-м канале, а 8 июля с.г. - на телеканале... «Культура», и вновь - 7 ноября с.г..
Напомню, что «Агония» снималась в 1970-х годах, и, конечно, фильм о Царской семье не мог тогда быть иным. Но даже то, что Николай и Александра были показаны хотя и слабыми и недостойными, но живыми людьми (которые могли вызвать хотя бы малую толику если не симпатии, то жалости), - даже это обусловило трудную судьбу фильма (в СССР он вышел на экраны лишь через десять лет по окончании съемок, в 1985г). Мы расскажем об этом подробнее позже, а также расскажем подробнее опусах М.Касвинова и В.Пикуля.
«ДВАДЦАТЬ ТРИ СТУПЕНИ ВНИЗ» Марка Касвинова.
Своей документированностью опус Марка Касвинова, печатавшийся в 1972-1974 гг. в ленинградском журнале ""Звезда"", привлек немалое число читателей. Впервые советский читатель смог познакомиться с более широким набором фактов, нежели в традиционно строго дозированных трудах советских историков, подвергавшихся суровому идеологическому досмотру гослитовскими чиновниками и самоцензуры. Судя по ссылкам, автору были доступны многие архивы, в том числе польские, чехословацкие, австрийские и швейцарские, закрытые партийные и личные; книги, многих из которых не было даже в наших спецхранах. Это невольно внушало некоторое доверие. Конечно, при том, что само содержание книги было выдержано вполне в духе прежней лжи и клеветы против Царской семьи, лишь обернутой в новые обертки псевдо-документалистики, тщательно подобранной под главную старую большевистскую оценку. Краткая аннотация еще и в 1988г свидетельствует:
«23 года царствования последнего представителя династии Романовых отмечены множеством тяжких преступлений, и народ вынес ему свой справедливый приговор. Книга М.К. Касвинова повествует о жизни и бесславном конце Николая Кровавого, дает достойный отпор тем буржуазным фальсификаторам, которые старались и стараются представить его безвинной жертвой».
Но кто же сам автор? До выхода в свет в 1995 г. второго тома ""Российской еврейской энциклопедии"" ответить на этот вопрос было затруднительно. На страницах же этого издания читаем:
""КАСВИНОВ Марк Константинович (1910, Елизаветград Херсонской губ. - 1977, Москва), журналист, историк. Окончил ист. ф-т Зиновьевского пед. ин-та. С 1933 - корр., зав. внешнеполитич. отд. ""Учительской газеты""; печатался в центр. газетах, готовил материалы для радио. В 1941-45 - на фронте, в 1945-47 служил в Германии, Австрии. В Вене редактировал газ. сов. оккупационных войск ""Остеррайхише цайтунг"". С 1947 работал на радио, в отделе вещания на немецкоязычные страны. С конца 1960-х гг. собирал материалы для книги ""Двадцать три ступени вниз"" (журн. публ. в 1972; цензурой изъята гл. ""Вечера в трактире на Таганке"", посвященная истории черносотенного движения)... "".
Первое издание книги массовым тиражом выходило в 1978 и 1982 гг. в Москве и в 1981 г. в болгарском ""Партиздате"". Второе издание увидело свет лишь после начала перестройки - в 1987-м. В том же году последовало третье издание.
Далее произошел ""залповый выброс"" (по известному образцу книги ""ЦРУ против СССР"" Н. Н. Яковлева): Москва - переиздания 1988 и 1989гг, Алма-Ата - 1989, Фрунзе - 1989, Ташкент - 1989. Наконец, в 1990-м в Москве выходит 3-е исправленное и дополненное издание. Общий тираж составил около миллиона экземпляров. Несомненно, налицо продукт отнюдь не рядовой идеологической операции спецслужб.
«НЕЧИСТАЯ СИЛА» Валентина Пикуля
Менее чем через год после выхода в свет первого отдельного издания книги М. Касвинова журнал ""Наш современник"" приступил к печатанию романа популярного в то время и безусловно талантливого писателя В. С. Пикуля ""У последней черты"". Любопытно и другое временное совпадение. По словам писателя, за роман он сел 3 сентября 1972 г. - хронологически вслед за появлением начала книги Касвинова в журнале (августовский номер ""Звезды"" 1972 г.). Завершил же его В. Пикуль 1 января 1975 г. ""Наш современник"" напечатал его в четырех номерах 1979 г.. За антиеврейским и противозастойным (душившим русское начало) пафосом в редакции просмотрели антирусскую (неявную и для самого увлекшегося автора) подкладку.
""...Бес попутал его сочинить этот лживый и клеветнический роман о Николае Втором и Григории Распутине, - дает оценку этому произведению Пикуля нынешний заведующий отделом прозы ""Нашего современника"" А. Сегень. - Зачем? Непонятно. Зная, например, что шрам на голове [Императора] Николая остался со времен его поездки в Японию, где на Русского Царя напал с саблей излишне рьяный самурай, Пикуль сочинил сцену, в которой юный Николай мочится в православном сербском храме и за это получает заслуженный удар саблей по голове от сербского полицейского. И таких примеров в романе Пикуля пруд пруди. Это тем более обидно, поскольку Валентин Саввич был поистине замечательным писателем и патриотом нашей Родины!""
Первое отдельное издание романа В. Пикуля увидело свет именно в год ""залпового выброса"" книги М. Касвинова (1989 г.). С тех пор это произведение, выходившее под названием ""Нечистая сила"", издавалось ежегодно массовыми тиражами вплоть до 1995 года. За это время общий тираж двухтомника составил более 700 тысяч экземпляров.
1990 год. Разгар молитвенного стояния православных за прославление святых Царственных мучеников. ""13 июля, - пишет А. Сегень, - Пикуль празднует свое 62-летие. Через три дня, 16 июля он весь день чувствует себя неважно, а в ночь с 16-го на 17-е, именно в годовщину ночи расстрела Царской Семьи, Валентин Саввич умирает от сердечного приступа. Что это? Знамение? Если да, то знамение чего? Того, что Царь Николай призвал его на суд, или того, что Царь простил писателя?..""
Так или иначе, но «Нечистая сила» Пикуля стоит в том же нечистом ряду фальсификаций истории, что и «Двадцать три ступени вниз» Касвинова, и «Агония» Элема Климова.
«АГОНИЯ» Элема Климова
Мосфильм", 1975 г. В 2-х сериях. Сценарий С. Лунгина и И. Нусинова. Режиссёр Э. Климов. Оператор Л. Калашников. Художники Ш. Абдусаламов и С. Воронков. Композитор А. Шнитке. В ролях: А. Петренко, А. Ромашин, А. Фрейндлих, В. Лине, М. Светин, В. Райков, Л. Броневой, Г. Шевцов и др.
Пожалуй, ни одна из "полочных" картин не рождалась так мучительно и так долго. Работа над фильмом началась в 1966-м. Снят он был в 1974-м. Сдан в 1975-м. Выпущен на экраны в 1985-м. Режиссёр Элем Климов говорил по этому поводу: ""Агония" - это половина моей жизни. Фильм круто повернул всю мою судьбу. В работе над ним я вкусил все - и радость, и удачу, и отчаяние. Если бы можно было рассказать всё, что приключилось на этом фильме и вокруг него, то получился бы, наверное, настоящий роман…"
Насколько я понимаю, талантливый режиссер Элем Климов, получив госзаказ на эту тему, пробивался от изначального полностью искаженного и фарсового, кондово-большевистского понимания истории, к истине, но застрял на пол пути, на полуправде - да и не мог он в те годы найти правду о Царской семье в архивах СССР, сколько бы не искал. Но расскажем об этом подробнее.
Какую-то (не вполне еще ясную роль) в этом сыграли некоторые конкретные факты его биографии.
Октябрь 1942-го. Первоклассник Элем с маленьким братиком Германом и мамой оставляет Сталинград. Дома полыхали до неба. Чадило вылившееся после бомбежки в реку топливо. Горела Волга. Горел город. ""...Мы доехали до Свердловска, - вспоминал режиссер, - потом нас пересадили и повезли в деревню, это 20 верст от города, которая называлась Коптяки, ее теперь знает весь мир... Нашел потом эти ямы, где они были, так они и называются ""Царские ямы"" в лесу, залез в эту яму, меня там ребята сфотографировали. И я в этом сосновом лесу думаю: Боже мой, но ведь никто не знает про это, я случаем узнал. Но какой-то знак здесь, позывной какой-то должен быть. Смотрю, одна сосна - она такая не толстая, - ободранная шкура с нее, она белая стоит, она цветет, она растет, она живет, но кто-то как знак - тогда нельзя было про это говорить даже, - так что вот такие дела"").
Вероятно, не прошло даром и общение с актером Георгием Даниловичем Светлани (Пиньковским, 1895-1983) - в прошлом юнгой Императорской яхты ""Штандарт"", товарищем детских игр Цесаревича Алексия Николаевича. Единственную в жизни главную роль сыграл он в фильме ""Спорт, спорт, спорт"" (1970) Э. Климова - ленте, предварявшей ""Агонию"".
Предложение поставить картину о царском фаворите Климов получил от самого Ивана Александровича Пырьева: "Гришка Распутин! Это же фигура… Я тебя умоляю - достань и прочитай протоколы допросов Комиссии Временного правительства, в которой работал Александр Блок. И, самое главное, Распутина там не пропусти!"
Речь, напомним, идет о сфальсифицированных Щеголевым документам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Далее Э.Климов расказывал: - Я сговариваюсь с Семеном Лунгиным и Ильей Нусиновым, и мы втроем уезжаем в Подмосковье писать сценарий. Он тогда назывался ""Антихрист""(20).
- Речь идет об Илье Исааковиче Нусинове (1920-1970), сыне старого бундовца, арестованного в 1949 г. и умершего в Лефортовской тюрьме, и Семене Львовиче Лунгине (род. 1920), также пострадавшим во время послевоенной кампании по борьбе с космополитизмом.
В мае 1966 года в объединении "Луч" утвердили заявку на сценарий "Святой старец Гришка Распутин" ("Мессия"). В августе на худсовете уже обсуждали сценарий. Он назывался "Антихрист". "В первых моих фильмах у меня обозначился крен в сатиру,- рассказывал Климов.- Он дал себя знать и в „Антихристе“. Фильм задумывался в фарсовом ключе. У нас было как бы два Распутина. Один - как бы „подлинный“ Распутин. Другой - фольклорно-легендарный. Образ „фольклорного Распутина“ складывался из невероятных слухов, легенд, анекдотов, которые в своё время ходили про Распутина в народе. Тут всё было преувеличено, шаржировано, гротескно. Будто бы, будучи немецким шпионом, он самым невероятным образом пробирался в царский дворец, пролезал чуть ли не через ночной горшок императрицы, попадал через тайный ход за линию фронта и т.д. и т.п.".
Здесь Климов, хвастливо заявлявший, что прочел ""на тему"" ""тонны литературы"", по некоей, не называемой им причине, намеренно, мягко говоря, вводит в заблуждение (на этот раз читателей): не народные то были байки, а расчетливые выдумки врагов Царя и Его России.
""Мы уже и натуру выбрали для съемок, - пишет Климов, _ и казалось, что все в порядке. Я во всяком случае испытывал необычайный душевный подъем и не понимал еще, что атмосфера в государстве переменилась. И вот возвращаюсь в Москву с готовым сценарием. Приношу его Пырьеву, показываю свои раскадровки
Обсуждение сценария на худсовете прошло "на ура". Пырьев был доволен: "Давно не читал такого профессионального сценария. Жанр вещи выдержан точно. Фарс есть фарс. Сегодня это наиболее интересный, удобный и умный взгляд на последние дни Романовых. Распутин выведен в сценарии как положительный характер. И это хорошо. В нём есть неуёмная сила народная. Эта сила существует не только в Распутине, но есть и в народе. Народ показан мудрым - рассказы, легенды, притчи…
30 августа 1966 года литературный сценарий "Антихрист" был представлен на утверждение в Главную сценарно-редакционную коллегию (ГСРК).
Штатные редакторы его забраковали. Е. Сурков, главный редактор ГСРК, предложил авторам доработать сценарий: "Фильм о Распутине может и должен стать фильмом о необходимости революции, о её не только неотвратимости, но и доброте, справедливости. Короче, это должен быть фильм, который расскажет о том, от чего спасла Россию партия в Октябрьские дни и чем была царская Россия, против которой вели борьбу большевики.
В апреле 1968г, после кончины Пырьева, работа над фильмом была остановлена. Через пять дней после остановки (14 апреля) Э. Г. Климов обращается с письмом секретарю ЦК КПСС П. Н. Демичеву: ""За последние годы на Западе возник значительный интерес к событиям русской истории первой четверти ХХ века. Вот уже несколько лет с экранов не сходит фильм ""Доктор Живаго"", пользующийся успехом невероятным даже для коммерческого кинематографа. Огромными тиражами изданы во многих странах мемуары князя Ф. Ф. Юсупова, рассказывающие о последних днях самодержавия и об убийстве Распутина. Эти мемуары были тотчас экранизированы французским режиссером Робером Оссейном и американским телевидением. Недавно опубликовано сообщение, что крупнейший американский продюсер Сэм Шпигель приступил к работе над сверхбоевиком ""Николай и Александра"", в центре которого образы Николая Второго, Царицы и Распутина...""
К письму был приложен перевод статьи из французского журнала об этом новом американском фильме по книге Мэсси ""Николай и Александра"". Часть его предполагалось снимать в СССР. Выход на экраны планировался в 1969 году. Само письмо завершалось словами: ""Сейчас еще не упущено время, мы еще имеем возможность выпустить наш фильм на советский и мировой экран раньше, чем будет закончена американская картина, и таким образом нейтрализовать ее влияние на зрителя. Наш фильм (он носит название ""Агония"") может иметь весьма высокие прокатные перспективы как внутри страны, так и за рубежом. Он может стать серьезным оружием контрпропаганды. Отказ от его производства освобождает американскому кинематографу поле боя в идеологической борьбе"". Высокий адресат заверялся: ""если будут высказаны те или иные замечания или предложения, мы постараемся внести в сценарий необходимые изменения, не сорвав ранее намеченных сроков выпуска картины"".
Изменение названия (""Агония"" вместо ""Антихриста"") в тексте письма следует воспринимать как перенесение центра тяжести (для успокоения ""внешних"") с личности Г. Е. Распутина на официально принятую советской идеологией трактовку исторических событий предреволюционного времени. Все это, разумеется, делалось исключительно для ""усыпления"" надзиравших.
Сохранились документы, свидетельствующие о предмете безпокойства.
""Фигура Распутина, - считал председатель Комитета по кинематографии при Совете Министров СССР А. В. Романов, _ несмотря на всю ее отталкивающую сущность, в некоторых эпизодах сценария вдруг приобретает черты, позволяющие допустить мысль о том, что этот человек, в какой-то мере выражающий чаяния народа""(27).
""В центре этого произведения поставлена фигура Распутина, трактовка его поступков и действий в отдельных эпизодах дана без необходимой социальной четкости"", - к такому выводу пришли заведующий отделом культуры ЦК КПСС И. Черноуцан и заведующий сектором Ф. Ермаш.
Съемки фильма начались в августе 1973 года, но несколько раз прерывались. 10 октября 1974 года Климову передали из Госкино перечень поправок для обязательного исполнения. Режиссёр сопротивлялся но не все удавалось отстоять. Например, требование убрать цесаревича исходило от самого Ермаша: "Ты в своём уме? Как мы можем этого мальчика, которого на Западе возвели в ранг святого мученика, показывать? Это же значит - под дых бить. Тогда надо все объяснять, всю историю объяснять: а за что их вообще казнили… а так, мимоходом, нет, не пойдёт!.."
Но больше всего, конечно, страшил начальство момент возможных аллюзий. В картине был эпизод в котором Вырубова по поводу царского премьера Горемыкина тяжко вздыхала: "О Боже, Боже! В таком возрасте и править такой страной!" Ермаш, уловив намёк на кремлёвских старцев, сразу сказал Климову: "Умоляю тебя! Умоляю! Вырежи это немедленно, чтобы даже за пределы монтажной не вышло!"
Фильм "Агония" был закончен в чистовой редакции в 1975 году. Но на экран картину ещё долго не выпускали. Ходили слухи, что кто-то из высшего партийного руководства её посмотрел и остался недоволен.
Известно мнение, датированное 1 августа 1975 г., то есть уже после всех переработок сценария, председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова: ""На киностудии ""Мосфильм"" закончена съемка кинокартины Э. Климова ""Агония"" по сценарию С. Лунгина и И. Нусинова, в которой показан ""распутинский"" период Российской Империи. По имеющимся в органах безопасности данным, в этой кинокартине искаженно трактуются исторические события того времени, неоправданно большое внимание уделяется показу жизни Царской Семьи...»
В течение трех лет картина лежала без движения. Была полная неопределённость.
В 1978 году фильм вернули Климову на доработку. Позволили что-то доснять, перемонтировать. Воспользовавшись случаем, режиссёр кое-что улучшил. А кроме того, ввёл цитату Ленина, снял своего друга Юрия Карякина и Ларису Шепитько в эпизоде. Только-только он успел все это закончить, как появилась книга о Распутине "У последней черты" Валентина Пикуля и разразился грандиозный скандал. "Агонию" решили на экран не выпускать.
Пять лет Климову ничего не давали снимать. Только после трагической гибели в автокатастрофе Ларисы Шепитько ему позволили завершить начатую женой картину "Прощание с Матёрой".
Наконец появился свет о конце туннеля. Климову было предложено сделать два варианта "Агонии". Один - полный, для заграницы. Другой (усечённый на час) - для советского зрителя. Режиссёр согласился только на полный вариант.
Процитирую еще большую выдержку из статьи С.Фомина «Затянувшаяся агония»:
http://www.rv.ru/content.php3?id=1402
Из воспоминаний Э.Климова: «До сих пор каюсь, что отказался от финала. Это эпизод похорон Распутина. Мне хотелось сделать эту сцену очень строгой. Вот - тело (чучело, разумеется, потому что Петренко после всех потрясений, которые пришлось ему пережить на этих съемках, конечно, не лег бы в гроб). Крупный план, средний. Вот - священник у гроба, который с ненавистью отпевает этого ""гада"". Вот - Царица, Вырубова, Царь, рядом дочери. И стоит мальчик - Цесаревич, которого придерживает, почти прикрывает огромная рука матроса-няньки. А мальчик, он точно из фарфора. Оглядывается, смотрит на отца и вдруг поворачивается на какой-то тревожный звук. И мы видим его профиль, который мог бы быть напечатан потом на всех медалях, монетах. И широкое, заснеженное поле, по которому бегут, надвигаются отовсюду какие-то странные существа: гиганты, карлики, немыслимой красоты юродивые... Выглядывают из-за плеч солдат, держащих строгую цепь. А дальше появляется Царица и с ней Вырубова. Они смотрят в глаза этим людям, ища и не находя нового Распутина.
Так вот этот фрагмент я тоже вырезал. Сам, своими руками! И как Царица подходит к саням и кричит с сильным акцентом: ""Ненавижу! Ненавижу эту страну!"" Этого в фильме тоже нет"".
Как же нужно ненавидеть Россию, ее прошлое и будущее, чтобы так видеть, снимать, а потом, через много лет, еще и писать, молодечествуя: вот, мол, я какой. И при этом еще вот так врать: ""Во время работы над картиной я прочел тонны литературы, тонны! Провел в архивах много месяцев. Казалось, что знал о Распутине все"".
Да разве можно было, перечитав столько литературы, не понять, где правда, а где ложь? (Если только, разумеется, было желание узнать правду, а не действовать по чьей-то установке.)
Прокатная судьба ленты после 1975 г. обсуждалась на ""высшем уровне"" (секретарей ЦК КПСС) обсуждалась, по крайней мере, еще дважды: в 1979 и 1981 гг. Решением ЦК КПСС от 9 апреля 1981 г. ""Агонии"" был дан ""зеленый свет"", но пока лишь для зарубежного зрителя. В 1982 г. ""Агония"" получила престижную премию ФИПРЕСИ на международном кинофестивале в Венеции. С началом перестройки ""Агония"" немедленно была снята с полки и вышла на широкий экран (1985). Пришел и ее час.
Но это был уже другой вариант. Весьма симптоматичен был переход от чисто художественной в первом варианте к историко-хроникальной (в окончательной версии) подаче материала. Кинокритики отмечают ""обильное включение хроники и сцен, снятых под документальное кино"" в фильме. Все это опять-таки должно было заставить зрителя поверить в ""правду"", предложенную ему авторами. И самое главное: к восприятию ленты Климова советский зритель был подготовлен, с одной стороны, романом Пикуля, с другой, - книгой Касвинова.
Разумеется, и тогда, когда не было напечатано еще ни одной правдивой строчки о Григории Ефимовиче, не все заглотили ядовитую наживку. Известна, например, реакция односельчан Распутина, которым тогда оказали особое внимание. ""В день премьеры в знак протеста жители Покровского почти все до одного вышли из зала, недосмотрев ленты и до середины""
В заключение своей статьи "Затянувшаяся агония" С.Фомин пишет:
Как бы то ни было, эти три произведения – книги Касвинова, Пикуля и фильм Климова - сыграли сильнейшую роль в формировании сознания советского человека накануне и в первые годы т. н. ""перестройки"". Именно на основе таких ""трудов"" и разнообразных фальсифицированных ""документов"", пишет, раскрывая смысл подобных спецопераций ""замыливания глаз"" читателей, доктор исторических наук Ю. А. Буранов, ""родился и теперь практически неуничтожим комплекс исторической недостоверности, отравивший общественное сознание».
Будем надеяться, что этот ядовитый дурман все же рассеивается в последние годы.
***
Тем, кто хочет больше узнать о Г.Е. Распутине, рекомендую прочитать ещё, например, мою статью "Правда и кривда о Распутине" (
