Война в Афганистане послужила толчком, который вывел из состояния дремоты мысль военных изобретателей всевозможных оборонных НИИ. В конце этой войны и сразу после нее в войска стали поступать новое снаряжение, обмундирование, техника и вооружение. Но до этого всевозможными усовершенствованиями были вынуждены заниматься сами военнослужащие, проходившие службу в составе Ограниченного контингента советских войск в Афганистане.
Для вооруженных сил Советского Союза война в Афганистане стала первой настоящей войной после сентября 1945 года. Это был не скоротечный пограничный конфликт на острове Даманский, и не ввод войск в Венгрию или Чехословакию для подавления мятежа. Это была реальная война, которая требовала напряженной, четкой и слаженной работы всех подразделений и служб не только 40-й общевойсковой армии, но и Туркестанского военного округа и Министерства обороны СССР. Однако косность командования Советской армии, ориентировавшегося при организации боевой подготовки и материально-технического обеспечения прежде всего на опыт Второй мировой войны, оставила решение этих вопросов на послевоенном уровне.
Поэтому армия оказалась не готова к длительному ведению боевых действий в условиях локального конфликта. Принятая в Советской армии форма одежды, а также снаряжение не соответствовали требованиям стоящих перед Ограниченным контингентом задач, которые предстояло решать в условиях жаркого климата и сильно пересеченной местности. Проводимые операции по обнаружению и уничтожению противника требовали от бойцов высокой мобильности на поле боя. Подсумки с боеприпасами, фляга, саперная лопатка, размещенные на ремне солдата, сковывали его движения как на поле боя, так и на марше, а при скрытном выдвижении на указанные рубежи создавали излишний шум.
Довольно скоро командование подразделений 40 ОА усвоило, что для относительно беспрепятственного перемещения по территории ДРА необходимо контролировать немногочисленные дороги этой страны. В этой связи на всех коммуникациях были установлены заставы, или, как теперь их называют, блокпосты. Жизнь и деятельность такой заставы, где личный состав длительное время действует автономно, также потребовали изменений не только существовавшего снаряжения и обмундирования, но и вооружения. Проводка колонн, доставлявших предметы материального обеспечения в условиях перманентного ожидания нападения из засады, повлияла на тактику действий и вооружение армейских подразделений.
Поскольку время реакции такой гигантской управленческой машины, коей являлась Советская армия, довольно велико, исполнителям на местах пришлось проявлять разумную инициативу и солдатскую смекалку.
На протяжении всего времени ведения боевых действий на территории Афганистана советские военнослужащие проводили модификацию как имеющегося обмундирования, так и вооружения и боевой техники. Ниже приведены лишь некоторые примеры таких усовершенствований. Надо сказать, что не все было эффективным. Мы постараемся прокомментировать некоторые наиболее любопытные рацпредложения армейских Кулибиных.
Жилет и подсумок для переноски патронов. Основным предметом обмундирования, усовершенствованным личным составом, был так называемый «лифчик», или, по современной терминологии, «разгрузка» - жилет для ношения вооружения и боеприпасов. Его изготавливали практически во всех частях, за исключением подразделений, где командиры строго следовали букве Боевого устава и заставляли бойцов таскать подсумки. Но время показало, что самодельные новинки в боевой обстановке на порядок удобнее уставного подсумка.
Самодельное снаряжение можно разделить на два вида: разгрузочный жилет и нагрудный подсумок.
Разгрузочный жилет чаще всего изготавливался из спасательного жилета, который входил в комплект бронетехники. Из жилета вытаскивали пенопласт и в образовавшиеся полости вставляли магазины, сигнальные и осветительные патроны и т.д. Далее все зависело от потребности и фантазии изготовителя. Надо отметить, что «лифчики» из плавжилетов имели массу неудобств: во время бега магазины выскакивали из кармашков, а если необходимо было быстро сменить магазин, то достать его из кармашка было не так легко, как вставить. Приходилось полностью распарывать внутренности жилета, перекраивать и перешивать. Добавляли на них кармашки для «сигналок», гранат и запалов, для обойм к пистолетам.
Нагрудный подсумок изготавливали, взяв за образец нагрудный подсумок Народно-освободительной армии Китая. Их носили моджахеды, использовавшие китайские автоматы Калашникова, к которым нагрудники шли в комплекте. Безусловно, основная масса военнослужащих пыталась раздобыть «родной» китайский нагрудник. Но спрос превышал предложение, поэтому всем остальным приходилось упражняться в портновском мастерстве.
Процесс изготовления такой новинки был сугубо индивидуальный, каждый, что называется, шил под себя и под собственные пожелания. Чаще всего использовались подсумки РД-54 и брючные ремни, а также ремни от РД-54, на которых висели подсумки.
Для изготовления одного нагрудника требовалось два РД-54, от которых отпарывали подсумки для магазинов и гранат. Затем подсумки сшивали между собой: в центре два от магазинов, а по бокам – для гранат. «Лифчик» для пулеметных магазинов под 45 патронов приходилось шить с нуля.
Помимо удобства при переноске боеприпасов нагрудник имел еще одно важное пред-назначение. Он защищал в бою от пуль и осколков.
Кстати, именно в Афганистане появилась мода связывать два магазина изоляционной лентой валетом. Теоретически это сокращает время перезаряжания автомата, когда кончаются патроны в магазине. Некоторые умудрялись связывать и три магазина. Однако надо сразу сказать, что в боевой обстановке этот прием не сокращает время перезаряжания, а увеличивает его. Стрелок, как правило, кто сознательно, кто неосознанно, упирает автомат магазином в грунт. Естественно, что грязь попадает во второй магазин, и при перезаряжании происходит засорение патронника грязным патроном. Далее начинается морока по его извлечению.
Также малоэффективно применение на автоматах магазина от пулемета РПК. Емкость его в полтора раза выше автоматного. Однако при прицельной стрельбе лежа стрелок вынужден приподниматься, так как размер магазина не позволяет нормально прицелиться. Так что здесь существует альтернатива. Стрелять ты сможешь несколько дольше, пока не кончатся патроны, но твоя голова будет на 10 сантиметров выше над землей и, естественно, заметнее для противника.
Поэтому такие пижонские способы приживались лишь у «штабных», которые «духов» видели только пленными.
Кроме того, приходилось перешивать и подсумки для гранат к подствольному гранатомету ГП-25. Размещение их на боку сковывало движения, что в бою имеет зачастую первостепенное значение для выживания и победы над врагом. Посему горизонтально расположенные кармашки по пять штук в два ряда распарывались и сшивались между собой в виде патронташа, а к подсумку для гранат пришивался ремень для крепления на поясе. Некоторые пришивали к такому подсумку и плечевые ремни для лучшего распределения нагрузки.
Гранты при ношении оказывались сзади, что было удобно во всех отношениях.
При наличии трофейного снаряжения для этих целей также использовался подобной конструкции китайский пояс для переноски патронов в пачках. Его кармашки были удобны для размещения ВОГов.
Переделывались и сами рюкзаки РД-54. Например, пришивались наплечники из поролона, а сзади пришивалась сумка от мин МОН-50, куда помещалось две фляги по 1,7 л. Пулеметчики вырезали внутренние стенки и устанавливали к спине тонкую фанеру - получался короб для пулемётных лент.
Из письма начальника радиостанции 177 ОоСпН Эдуарда Птухина: «Так как в РД-54 не помещалось все имущество радиста, то приходилось сшивать два РД вместе: в один, ближний к спине, помещалась радиостанция (Р-159, Р-143 или «Ангара»), во второй - запасной боекомплект, запасные аккумуляторы, сухпай и т.д. В образовавшиеся четыре боковых кармана помещались, как правило, фляги с водой».
Однако это новшество, надо сказать, не прижилось. Во всяком случае, в 173 ооСпН тоже экспериментировали подобным образом, но от «новинки» в последующем отказались. Дело в том, что при увеличении емкости рюкзака прямо пропорционально сокращается удобство его переноски. Центр тяжести сильно смещается назад из-за пришитого второго рюкзака.
Другое дело, когда второй рюкзак крепился над основным. А основной при этом несколько опускался на уровень пояса. К основному крепили широкий ремень. В этом случае нагрузка распределялась более равномерно. На марше это было более удобно. Однако я встречал такой вариант только один раз. Не могу утверждать, что он надолго прижился.
В 177 ооСпН разведчикам, находящимся на днёвке или в засаде, начальником связи отряда был рекомендован к применению следующий способ маскировки: следовало удлинить держатель микрофона у гарнитуры щекофона, что позволяло говорить по радиостанции шепотом, а это в вышеуказанных условиях было немаловажно.
Рядовым и сержантским составом нередко изготавливались ножи из арматуры и автомобильных рессор в замену штатным штык-ножам. Самодельные ножи, как правило, отличались отличной заточкой и прочностью стали. Ножны изготавливались из резиновых шлангов для безопасного ношения ножа.
С негласного разрешения командного состава и с помощью военнослужащих бронетехника получала дополнительное вооружение и принимала измененный вид.
Так, в 370 ооСпН (Лашкаргах) старшим водителем БТРа РГСпН № 631 Юрием Денисовым совместно с другими энтузиастами на его машину был установлен вертолетный блок 80-мм НУРС «С-8» (неуправляемый ракетный снаряд) на 16 выстрелов. Тяга была подсоединена к кожуху ствола КПВТ. Её регулировали по прицелу пулемета. Во время пристрелки на стрельбище линии прицеливания приблизительно выровняли. Вот только при стрельбе необходимо было поворачивать башню, чтобы реактивная струя при выстреле не попадала в двигатели. В боевых операциях удалось использовать эту установку несколько раз. Минусом этого нововведения была невозможность использования данной установки с имеющимся на борту десантом.
Подобная «установка залпового огня» была на одном из постов в Баракинской долине.
Вспоминает разведчик 668 ооСпН: «Установка с НУРСами была приспособлена вместо башни БРДМ (историю потери башни выяснить мы не успели, сняли свою группу и ушли). Кнопка электроспуска была выведена на панель приборов у командира вместо кнопки предохранителя стрельбы КПВТ. БРДМ стояла в капонире с радиальными стенами. Стены капонира были размечены, местность пристреляна по этим меткам».
Частые обстрелы выносных застав (точек) заставляли несущих там службу также проявлять выдумку и смекалку. Так, близ Асадабада на одной из таких точек был установлен вертолетный блок 80-мм НУРС «С-8» наподобие того, как описано выше. Но не на броне или автомашине, а на стационарной станине.
Вот строки из письма очевидца тех событий: «Кто точно установил этот блок - пехота или «спецы» (имеется в виду 334 ооСпН. - Д.Р.), к сожалению, выяснить не удалось. Известно, что первоначально попробовали вытащить трубу из блока и, закрепив её на обыкновенной палке, вести огонь таким образом.
Но из этой затеи ничего толкового не вышло. Тогда подошли к процессу творчески: сварили из автомобильного диска и железа регулируемую станину. Утяжелили ее. Начали пристрелку. Отлично! Но штатный аккумулятор из вертушки не «тянул». Взяли камазовский – совсем другое дело! «Площадные» цели накрывает хорошо! Но опять же только короткими очередями. От длинных (станок-то все равно легкий) его сильно раскачивало. С помощью этой установки достаточно удачно обстреляли «духов».
Частым явлением была установка на бронетранспортеры АГС-17. В 173 ооСпН (Кандагар) гранатомет устанавливался на крышу башни, куда предварительно крепилась покрышка. К покрышке крепился станок. Тело гранатомета, устанавливали перед выходом бронегруппы.
Не обошли изменения и БМП. На командно-штабной БМП вооружение не было предусмотрено конструктивно. Из башни выдвигалась антенная мачта. Отсутствие какого-либо серьезного вооружения вынудило радистов 334 ооСпН (Асадабад) приварить на тыльную сторону башни трофейную английскую зенитную установку калибра 12,7 мм, к которой удачно подходили патроны от ДШК.
Также повсеместно было распространена установка сваркой на радийные БТР-60ПБ «Чайка» пулеметов ДШК. Крепилось и прочее вооружение и оборудование.
На БТР фара-искатель «Луна» от командирского люка переставлялась на башню и крепилась к кожуху станка КПВТ, что позволяло в ночное время моментально поражать огнем обнаруженного противника.
В 334-м и 173-м отрядах на БМП–КШ была установлена 14,5-мм трофейная ЗГУ (зенитная горная установка) с пулеметом КПВ (крупнокалиберный пулемет Владимирова) и «сиденье» вращения на 360 градусов китайского производства.
Вспоминает разведчик 668 ооСпН: «Наверное, потому что боевой опыт нашего отряда был еще невелик, усовершенствования конструкции боевых машин, вооружения и обмундирования были не настолько радикальны. По крайней мере вначале, во время моего пребывания в Афгане (речь идет о первых годах пребывания 668 ооСпН в Афганистане начиная с осени 1984 года. – Д.Р.). На "Чайке" нашей роты на броне между люками водителя и командира и люком отсека оператора радиосвязи ребята приварили скобы, в которых можно было закрепить станок АГС. Но на боевые "Чайка" выезжала крайне редко».
Усовершенствования коснулись и размещения дополнительного боекомплекта к пулеметам БТР и к стрелковому оружию группы. «Обычно в машине хранилось два, а то и три боекомплекта в цинках, помимо снаряженных коробок к пулеметам, пять-шесть цинков к 5,45-мм АК и к 7,62-мм АКМ, три-четыре к СВД и ПК. Все это нужно было как-то закрепить в машине, чтоб не мешалось под ногами, и цинки крепили на люках моторного отсека привязными ремнями. Но застежки ремней не рассчитаны на такой вес, и во время движения по пересеченной местности ремни ослабевали и коробки рассыпались. Приходилось снова и снова их складывать и стягивать ремнями. Это быстро надоело, и мы нашли капот от какой-то легковухи, нарезали полос и согнули из них скобы, которые крепились на "барашки" моторных люков».
В 370 ооСпН, в зону ответственности которого входила и пустыня Дашти-Марго, активно использовался автотранспорт. На «Уралы» и трофейные автомобили также устанавливались пулеметы ДШК. Кроме того, при проводке колонн часто использовались автомобили, в кузова которых устанавливали зенитную спаренную установку ЗУ-23.
А в открытой двери вертолета устанавливалась самодельная рамка, выходящая за пределы машины. На ней крепилась обычная минометная мина, взводилась ударом и при необходимости сбрасывалась.
Суровые бытовые условия вынуждали военнослужащих использовать практически все подручные средства для изготовления тех или иных предметов быта. Примеров сколько угодно. Из корпусов мин TS 6,1 итальянского производства изготавливались настольные лампы; из вентилятора от системы ПАЗ (противоатомная защита) с подбитой БМПшки, куска водопроводной трубы и краника-капельницы с соляркой изготавливалась форсунка для бани, столовой или другого помещения. 200-литровая бочка с установленным бензиновым двигателем от электроагрегата АБ-1 превращалась в приличную бетономешалку.
А вот конструкция самодельного кондиционера. В оконном проеме палатки устанавливался ящик, который очень плотно набивался верблюжьей колючкой. Ящик был сквозной. Изнутри колючка в ящике поливалась водой, как мы это делаем в бане, поливая водой раскаленные камни. Вода впитывалась колючкой, и раскаленный солнцем воздух, проходя через этот фильтр, охлаждался и освежался. Эта система работала достаточно долго - не так уж часто надо было плескать воду. Были и кулинарные ноу-хау. Например, тесто для оладьев изготавливалось из сгущенки и муки. А пеклись они на противнях, саперных лопатках или... утюгах.
Афганская война показала, что крупнокалиберные пулемёты незаменимы для пехотных подразделений и частей спецназа. В современной структуре мотострелковых подразделений армии крупнокалиберные пулеметы отсутствуют на ротном уровне.
В системе вооружения Советской армии в послевоенные годы не уделялось должного внимания оснащению войск крупнокалиберными пулемётами. Только Афганская война показала, что это оружие незаменимо для пехотных подразделений и частей спецназа. Тем не менее, эта проблема актуальна и сегодня, поскольку в современной структуре мотострелковых подразделений Российской армии крупнокалиберные пулеметы отсутствуют на ротном уровне (за исключением пулеметов КПВ, установленных на БТР).
ПОТРЕБНОСТЬ ПЕХОТЫ В КРУПНОКАЛИБЕРНЫХ ПУЛЕМЕТАХ
В послевоенные годы советским стратегам будущая война представлялась войной моторов. Однако характер боевых действий в Афганистане в начале 80-х гг. заставил военных пересмотреть это мнение. Применение в горной местности БМП и БТР как основных средств огневой поддержки спешенных мотострелковых подразделений оказалось в большинстве случаев неэффективным или вовсе невоз-можным. Пехоте требовалось мощное коллективное оружие огневой поддержки. Из штатных средств в мотострелковых батальонах таковым являлся только 30-мм автоматический гранатомёт АГС-17, в парашютно-десантных – АГС-17 и 82-мм миномёт и лишь десантно-штурмовые батальоны имели на вооружении, кроме перечисленных систем, ещё и 12,7-мм станковые пулемёты Никитина-Соколова-Волкова НСВС-12,7 «Утёс».
Первые же уроки афганской войны заставили военных пересмотреть организационно-штатную структуру практи-чески всех родов войск, задействованных в «оказании интернациональной помощи афганскому народу». В штат пехотных подразделений, а иногда и вне штатного расписания, были включены 12,7-мм пулемёты «Утёс» и другое тяжёлое оружие.
Выбор на «Утёс» пал не случайно. С первых дней Афган-ской кампании советским войскам активно противодейство-вали формирования мятежников, основным тяжёлым ору-жием которых был крупнокалиберный пулемёт ДШКМ (Дегтярёва-Шпагина крупнокалиберный, модернизирован-ный) в китайском исполнении. Причём насыщенность банд-формирований китайскими 12,7-мм пулемётами Тип 54 рос-ла с каждым днём. Согласно требованиям руководства афганской вооружённой оппозиции крупнокалиберный пуле-мёт полагался каждой боевой группе численностью в 15-20 человек. Столкнувшись в недоступном для бронетехники высокогорье с губительным огнём душманских ДШКМ, советская пехота первое время могла противопоставить им лишь малоэффективный огонь личного стрелкового оружия.
В сложившейся ситуации только наличие на вооружении нашей пехоты аналогичного ДШКМ пулемёта могло перело-мить ситуацию. Им и стал «Утёс», принятый на вооружение Советской армии ещё в 1972 г.
ПУЛЕМЕТЫ НСВС-12,7 И НСВ-Т
Оба варианта «Утёса» — станковый НСВС-12,7 и танковый НСВ-Т стали поступать в войска с начала 1972 г. одновремен-но. Само оружие имеет одинаковую конструкцию. «Пехотный вариант» отличается лишь наличием станка, а танковый - наличием электроспуска в задней части ствольной коробки. «Утёс» выгодно отличался от своего предшественника ДШКМ по всем показателям. Удивительно только одно - почему конструкторы оружия снабдили пулемёт прицелом, рассчи-танным на дистанцию 500 м меньшую, чем у ДШКМ. И это при том, что прицел этот был оптическим с максимальной кратно-стью увеличения х6 Вторым недостатком пулемёта «Утёс» была его себестоимость - около 5000 руб., сумма по тем вре-менам огромная, хотя, конечно, данный недостаток на эфективности оружия никак не сказывался. Такая цена не уди-вляет. Если заглянуть внутрь пулемёта, конструкция у него действительно мудрёная и значительно более сложная, чем у ДШК. Впрочем, на эксплуатации «Утёса» в экстремальных условиях горно-пустынной местности Афганистана сложное устройство пулемёта не отражалось.
«УТЕС» ПРОТИВ ДШКМ
Советская пехота в Афганистане пулемёты НСВС-12,7 при-меняла, главным образом, для подавления тяжёлого оружия душманов в горах. Наличие у «Утёса» оптического прицела давало ему огромные преимущества в дуэли с «духовским» ДШКМ. Выигрывали наши расчёты и в манёвренности. При необходимости смены огневой позиции крупнокалибер-ный пулемёт «Утёс» легко перемещался двумя бойцами (вес системы пулемёт-станок-прицел — 42,7 кг). Поменять так быстро огневую позицию, как это делали с НСВС-12,7 совет-ские солдаты, моджахеды не могли. Для смены позиции без разборки оружия на части в станковом пулемёте ДШКМ пре-дусмотрен колёсный станок, который в горах бесполезен. В высокогорье и другой сильнопересечённой местности для перемещения необходимо снять пулемёт массой 35,7 кг с лафета со станком, весящим ещё больше, чем само ору-жие, а затем ещё и отсоединить лафет от станка. Хотя сама операция разборки не так уж и продолжительна, но для сме-ны огневой позиции необходимо 4-5 человек. Обычно такое количество душманов и составляло расчёт ДШКМ. Един-ственное, что облегчало моджахедам транспортировку тяжё-лого оружия это вьючные животные. Двух ослов вполне достаточно для транспортировки ДШКМ с боекомплектом в 2-3 сотни патронов.
Из-за низкой менёвренности пулемёта ДШКМ наш против-ник в подавляющем большинстве случаев использовал обо-рудованные позиции, где уничтожить его огнём из «Утёса» было задачей непростой. Поэтому обычно такие укреплённые пулемётные гнёзда только подавлялись расчётами наших крупнокалиберных пулемётов и другого стрелкового оружия, а потом уничтожались боевой авиацией, артиллерией или брались штурмом.
В силу особенностей конструкции станка ДШКМ и фортифи-кационного оборудования его огневой позиции в горах крупно-калиберные пулемёты душманов имели большие мёртвые зоны, которые с успехом использовали штурмовые подразде-ления советских войск при их захвате и уничтожении. Моджа-хеды использовали всего два типа фортификационных соору-жений для пулемёта ДШК – заглубленные и наземные. Пер-вые, их ещё называют «лисьими норами», применялись для стрельбы по воздушным целям, а обстрел наземных целей из них возможен лишь в ограниченном по высоте и горизонту наведения секторе. Наземные укрытия более универсальны и дают возможность поражать все виды целей. Их устраивали из камней, реже из мешков с грунтом, в виде замкнутой круглой или полукруглой стенки. Такие огневые точки получили назва-ние СПС (скальное пулемётное сооружение) и в том или ином виде применялись в Афганистане обеими противоборствую-щими сторонами. Причём, использовали СПС не только для пулемётов, но и для других систем оружия, а также в качестве индивидуальных и групповых (на боевую тройку) укрытий. СПС для ДШКМ нередко могли быть и частично заглубленными в грунт. Отдельная тема – обычный окоп для стрельбы крупно-калиберного пулемёта. Устраивался он в пригодных для этого грунтах и, обычно, имел вид круглого в плане углубления. В окопах ДШКМ устанавливался для стрельбы со станка стоя или сидя, в то время как в СПС только стоя, СПС для пулемё-тов отличались от «пехотных» не только размером (внутрен-ний диаметр 2-2,5 м), но и толщиной кладки стен, которые могли иметь в основании толщину до 1 м. «Выковырять духов» из такого укрытия могли только авиационные и артиллерийские боеприпасы, противотанковые гранаты, да появившийся на вооружении наших частей в Афгане в 1984 г. реактивный пехотный огнемёт РПО-А «Шмель».
Если станковый пулемёт НСВС-12,7 «Утёс» служил ору-жием огневой поддержки пехоты, то на ДШКМ при его созда-нии возлагали и задачи борьбы с низколетящими воздушны-ми целями. В комплекте к нему поставлялся зенитный ракурсный прицел, позволяющий расчёту бороться с лета-тельными аппаратами на высотах до 1500 м. В Афганистане «духовские» ДШКМ представляли серьёзную угрозу для вер-толётов советских и афганских правительственных войск.
Говорить об эффективности зенитного огня из ДШКМ по высокоскоростной штурмовой и истребительной авиации не приходиться (высота и скорость полёта не позволяют вести прицельную стрельбу), но для винтокрылой машины попада-ние 12,7-мм пули в двигатель или другие агрегаты было очень опасно.
В силу того, что основу противовоздушной обо-роны вооружённых формирований афганской оппозиции составляли именно крупнокалиберные пулемёты 12,7-мм ДШКМ, 14,5-мм ЗГУ-1 и ЗГУ-2, ими были прикрыты все базо-вые районы мятежников. Любое вторжение авиации в зону ПВО укрепрайона сопровождалось открытием противником сосредоточенного зенитного огня. Впрочем, как это не пока-жется странным, основные потери от зенитного пулемётного огня вертолёты несли не в укрепрайонах мятежников. В укрепрайоны наши войска так просто не проникали, это были хоро-шо спланированные операции с подавлением выявленных при подготовке операции позиций ПВО мятежников бомбар-дировочной авиацией и артиллерией. Значительные потери винтокрылых машин от огня пулемётов ДШКМ объясняются их поражением из зенитных засад на маршрутах перелётов и воздушного патрулирования, десантировании пехотных под-разделений и спецназа, проведении локальных боевых опе-раций вне базовых укрепрайонов моджахедов, при экстрен-ной эвакуации раненых и разведгрупп. Действуя из зенитной засады, моджахеды обычно не раскрывали местонахождение огневой позиции ДШКМ, если даже вели огневой бой с нашей пехотой, а открывали внезапный огонь по появившимся вер-толётам с расстояния до 500 м. В зенитной засаде на мар-шрутах пролёта и патрулирования вертолётов мятежники обычно размещали один-два пулемёта ДШКМ, а с середины 80-х гг. и расчеты ПЗРК.
КРУПНОКАЛИБЕРНЫЕ ПУЛЕМЕТЫ НА АВТОМОБИЛЯХ
В равнинных юго-восточных, южных, западных и северных провинциях Афганистана мятежники устанавливали крупно-калиберные пулемёты ДШКМ в кузова пикапов. Вооружён-ные пулемётами «внедорожники» моджахедов в основном осуществляли функции сопровождения и охраны автокарава-нов с оружием и боеприпасами, перебрасываемых с Пакиста-на и Ирана вглубь афганской территории. Использовались боевые автомобили с пулемётным вооружением и в качестве кочующих зенитных огневых средств, а также мобильных огневых средств поддержки «пехоты».
Советские войска не сразу оценили возможности автомо-билей повышенной проходимости с установленным в кузове тяжёлым оружием. Подобный класс боевой техники в ВС СССР применялся лишь в отдельных десантно-штурмовых батальонах, которые вооружались автомобилями ГА3-69, УАЗ-469 и ЛуАЗ-967М (их ещё называли ТПК - транспортёр переднего края), в кузове которых устанавливались крупнока-либерные пулемёты, противотанковые ракетные комплексы (ПТРК) и станковые гранатомёты. В Афганистан эти машины не попали. Компенсируя отсутствие на вооружении боевых автомобилей, разведчики 22-й отдельной бригады специаль-ного назначения (обрСпН), действующие в пустынных и полу-пустынных районах провинций Кандагар и Гильменд, были вынуждены применять трофейные «внедорожники» с теми же китайскими пулемётами ДШКМ (Тип 54). В качестве шас-си моджахеды в основном применяли японские автомобили с кузовом «пикап». Боевой трофейный автомобиль наших спецназовцев, в дополнение к ДШКМ, довооружался отечест-венным НСВС-12,7 «Утёс» или 30-мм гранатомётом АГС-17. Экипаж такой машины состоял из водителя, командира, рас-чёта тяжёлого оружия и двух-трёх разведчиков вооружённых автоматами Калашникова с подствольными гранатомётами. При выполнении боевых задач на трофейных автомобилях спецназовцы не редко переодевались в афганскую нацио-нальную одежду, отличаясь от моджахедов лишь некоторы-ми деталями экипировки.
Так, например, действовала на двух пикапах «Тойота», вооружённых крупнокалиберными пулемётами, и грузовом автомобиле Урал-4320 с установленным в кузове 14,5-мм пулемётом КПВТ, разведывательная группа специального назначения (РГ СпН) лейтенанта Геннадия Должикова. Однаж-ды разведчики обнаружили из своего замаскированного в барханах НП конвой моджахедов из пяти автомобилей. Две «Тойоты» направились на сближение с противником. При-близившись на дальность действительного огня крупнокали-берных пулемётов, спецназовцы открыли по ничего не подо-зревавшему противнику огонь из 12,7-мм пулемётов ДШКМ и НСВС-12,7. Одновременно с ними вышел на огневую пози-цию и «боевой автомобиль» Урал и открыл огонь из пулеме-та КПВТ. Противник был сломлен практически без сопротив-ления. Оставив на месте боя три уничтоженных разведчика-ми автомобиля и 26 боевиков, моджахеды ретировались на двух замыкающих колонну машинах.
Этот и другие эпизоды применения разведчиками боевых автомобилей не остались незамеченными руководством Главного разведывательного управления, которому опера-тивно подчинялся спецназ. В 1986-1987 гг. в отдельные отря-ды спецназа ОКСВ стали поступать автомобили УАЗ-469 с установленными турелями для крупнокалиберных пулемё-тов НСВС-12,7 и автоматических гранатомётов АГС-17, ана-логичные тем, что состояли на вооружении отдельных десантно-штурмовых батальонов. Однако боевые автомоби-ли на базе УАЗ в Афганистане «не прижились».
ПУЛЕМЕТ НСВС-12,7 «УТЁС» В БОЮ
А вот пример уже иного плана – боевого применения совет-ским спецназом в Афганистане крупнокалиберного пулемёта НСВС-12,7. Речь идёт о проведении налёта разведчиками 154 ооСпН на склад боеприпасов у перевала Джигдалай (про-винция Нангархар) 14 ноября 1986 г.
«Едва группа захвата начала спуск с хребта к складу с бое-припасами, как его охрана огнём из пулемёта ПК прижала её к земле. Разведчикам 2-й роты удалось успешно и довольно быстро сбить охрану, вынудив её к отходу,
- Товарищ лейтенант, духи! - слышу громкий шёпот своего наблюдателя.
- Где? - Внизу, два человека из ущелья бегут!
- Никому не стрелять!
- Громко даю общую команду для «забывчивых», так как строго предупредил бойцов, без мое-го приказа огонь не открывать.
До двух бегущих внизу моджахедов из охраны склада было около 600 м. Даю им выйти из ущелья на плато, внося поправки в прицел крупнокалиберного пулемёта НСВС-12,7. Переключатель оптического прицела СПП («стрелко-вый пулемётный прицел») с изменяемой кратностью х3 и х6 ставлю на «6» (максимальное увеличение), как и регулятор дальности стрельбы - «6» (600 м). Отчетливо вижу в руках у одного «духа» пулемёт ПК, а у другого – карабин «Бур» (Ли Энфилд). В ленте патроны с «разрывными» пулями, а точнее – мгновенного действия зажигательными (МДЗ). Лапы станка надёжно закреплены камнями. Короткая при-стрелочная очередь. Вторая такая же с упреждением в одну фигуру валит пулемётчика моджахедов на землю. Второй мятежник тут же прыгает за камень, но при угле стрельбы почти 30 градусов его укрытие ненадёжно. Даю пару одиночных выстрелов и короткую очередь по валуну с чернею-щей за ним фигуркой. «Дух» не выдерживает и выскакивает из-за камня, рванув к метровой промоине на дне ущелья - единственному надёжному укрытию в таких условиях. Раз-гадав манёвр моджахеда, двумя короткими очередями поражаю и его.
Вся моя группа молчит - приказа стрелять не было. Толь-ко тут «заметил» рядом с собой командира роты майора Александра Кухтина, теребившего меня за плечо во время стрельбы «Дай стрельнуть из пулемёта…» и в итоге послан-ного мною подальше.
- В следующий раз Николаевич, извини. - Пожимаю пле-чами с невинной улыбкой, отстранившись от прицела.
Связываюсь по радио с командиром группы захвата лей-тенантом Виктором Тимощуком и предупреждаю его, что на выходе из ущелья лежат два «душка». Через несколько минут там появились и наши разведчики, направившись к двум уничтоженным моджахедам. В этот момент мы заме-тили ещё одного «духа», мелькнувшего на вершине склона хребта, закрывающего нам вход в ущелье. Будучи незаметным для группы захвата, «дух» оказался между нами, прак-тически, в её тылу, и мог спокойно со своей позиции расстрелять находящихся внизу разведчиков, а затем безнака-занно уйти за хребет. Безнаказанно? Да, если бы не заня-тая нами горка. Я снова у прицела «Утёса», короткая очередь и дух, дернувшись, заметно волоча ногу, укрыва-ется за ближайшим крупным камнем. Даю по укрытию ещё пару очередей и слышу вопль в эфире, что стреляю по сво-им. Как по своим? В оптический прицел на 450-500 м оши-биться невозможно. Объясняю возмутившимся, что к чему. Вскоре на хребте показались три бойца из группы захвата.
Досмотр показал, что этому «духу» перебило ногу и когда к нему подошли разведчики, он был уже без сознания.
Пока разведчики группы захвата возились у склада, доста-вая его содержимое и готовя его для погрузки в вертолёт и подрыву, «духи» время зря не теряли. Первые выпущенные ими 107-мм реактивные снаряды разорвались в полутора километрах от нас. Моджахеды стали пристреливать верто-лётную площадку на вершине хребта, где десантировалась группа захвата и группа обеспечения 2-й роты, вынудив груп-пу обеспечения укрыться за хребтом. Меня несколько успо-коило то, что противник нашу группу пока не обнаружил, ведь мы располагались всего в трех километрах от огневой пози-ции РСЗО, а до 2-й роты было около 4,5 км.
Заметив в зелёнке поднимающуюся над позицией 107-мм реактивной установки пыль, я задрал ствол пулемёта выше максимальной прицельной марки 2000 м и стал бить в том направлении короткими очередями, пытаясь таким образом подавить расчёт РСЗО. Мои старания не были напрасны - моджахеды прекратили обстрел.
Итогом налёта на склад боеприпасов мятежников у пере-вала Джигдалай стали захваченные два китайских ПЗРК «Хуньинь-5» (аналог «Стрела-2», СССР), пулемёт ПКМ, 4 РПГ, 2 автомата и 2 карабина, около двух тонн противотанко-вых мин, 107-мм реактивных снарядов, выстрелов к РПГ и миномётных мин (все уничтожены подрывом, за исключе-нием нескольких изъятых образцов). Из пяти человек охраны склада, трое были уничтожены огнём 12,7-мм пулемёта «Утёс» на дистанции 450-600 м при расходе всего 14 патро-нов. Причём, огнём крупнокалиберного пулемёта был подав-лен и расчёт 107-мм РСЗО на расстоянии около 3000 м, при прицельной дальности стрельбы пулемёта 2000 м».
Стрельба из крупнокалиберного пулемёта с оптическим прицелом одиночными выстрелами (обеспечивается кратко-временным нажатием на спусковой крючок) или короткими по 2-3 патрона очередями, по своей эффективности прирав-нивается к снайперскому огню. Хотя многие подразделения советских войск в Афганистане грешили тем, что не брали в горы «оптику». А зря. В случае с «Утёсом» 1,7 кг массы при-цела не такая уж тяжесть.
В своё время мне в этом удалось убедить своего однокашника по военному училищу Вадима Матюшина (погиб в вер-толёте, сбитом ПЗРК «Стингер» 27.11.1987 г.). Разведгруппа спецназа лейтенанта В. Матюшина 9 марта 1987 г. с расчётом НСВС-12,7 разместилась в засаде у переправы через реку Лагман. С рассветом потревоженные нашими демонстратив-ными действиями мятежники стали переправляться вброд через реку, но были остановлены огнём крупнокалиберного пулемёта. Лишь не многим удалось выбраться на берег. Дистанция стрельбы составила около 600 м.
Пулемёт НСВС-12,7 «Утёс» бойцам 14 группы 1 роты 334 ооСпН (в описанном выше эпизоде) к месту боевого приме-нения пришлось нести около 12 км по заболоченной зелёнке и горам. Переносили его разведчики в разобранном виде. Три человека несли само оружие: ствол (9,2 кг) и прицел 1,7 кг – первый номер расчёта, он же командир; тело пулемё-та (15,8 кг) – второй номер и станок (16 кг) — третий. Боепри-пасы к пулемёту командир группы распределил среди осталь-ного личного состава разведгруппы. Таким способом перено-сили в горах пулемёт НСВС-12,7 и остальные «афганцы» - мотострелки, десантники, войсковые разведчики, погранич-ники и др.
Переноска в горах тяжёлого оружия поддержки и, в част-ности, пулемёта НСВС-12,7 отдельная тема. Высокогорье, жара летом, глубокий снег и холод в зимние месяцы оказывают при передвижении в горах существенную нагрузку на человеческий организм даже не обременённый тяжёлой ношей. Байки о «60-килограмовой выкладке» в воспомина-ниях отдельных «ветеранов афганской войны» всего лишь плод их богатой фантазии. Реальная масса боевой экипи-ровки автоматчика обычно составляла 16-25 кг и лишь в отдельных случаях немногим более (автомат и боеком-плект к нему - 10-12 кг, осколочные гранаты и пиротехни-ка – 1 ,5-2 кг, вода и продукты на трое суток - 4-5 кг, сна-ряжение и одежда – 2-3 кг летом и до 6 кг зимой, стальной шлем и бронежилет (кто носил — 6-8 кг). Хотя и этой «лиш-ней» нагрузки для нетренированного человека достаточно, чтобы свалиться на первых сотнях метрах подъёма в горы. Естественно, что, кроме личного автомата с боекомплек-том, воды, сухпайка, одежды и снаряжения, приходилось нести в горы различное оружие поддержки и боекомплект к нему (крупнокалиберные пулемёты, автоматические грана-томёты, 82-мм миномёты, ПТРК, реактивные пехотные огнемёты, противотанковые гранаты и др.), радиостанции и элементы питания к ним, различные оптические приборы наблюдения и прицеливания. В таких случаях опытные командиры просто уменьшали вес боекомплекта личного оружия подчинённых, разбирали оружие поддержки на максимально возможное количество частей, чтобы опти-мально распределить нагрузку на бойцов. Тот же пулемёт НСВС-12,7 разбирался при переноске не на три основные части и переносился не двумя номерами расчёта, как пред-писано Наставлением, а на большее число деталей. Всё что требовалось дополнительно, так это защитить от пыли и песка открытые детали ствольной коробки, газовую камору и ствол. Для этого обычной ветоши, рукава или штанины отслужившей своё формы было вполне достаточно.
В бою у перевала Джигдалай и на переправе через Лагман для стрельбы из НСВС-12,7 спецназовцы применяли пули МДЗ, которые обладают разрывным свойством. Конструкция пули имеет взрывчатое и воспламеняющее вещество, которое при ударе её о твёрдую преграду вызывает разрушении корпу-са боеприпаса, образующего поражающие элементы - оскол-ки. Попадание такой пули в человека или животное вызывает серьёзный болевой шок даже при поражение в конечности. Спецназ и другие подразделения ОКСВА использовали в «Утёсе» пули МДЗ отнюдь не из кровожадности, а возможно-сти корректировать огонь по вспышкам разрывов пуль при попадании их в камни и грунт, так как трассирующие пули демаскируют огневую позицию.
Использование для стрельбы патронов с пулей МДЗ не всегда оправдано. Пулей МДЗ невоз-можно пробить скальные пулемётные сооружения (СПС), сло-женные из камней в глиняные стены дувала и другие твёрдые преграды, для чего в боекомплект «Утёса» обязательно вклю-чались патроны и с бронебойно-зажигательными пулями Б-32 или бронебойно-зажигательными трассирующими БЗТ-44. Обычно подразделения ОКСВА имели в носимом боекомплек-те ленты, снаряжённые только патронами с пулями МДЗ и, отдельно, ленты с чередующимися между собой патронами Б-32 и БЗТ-44. Как правило, в носимом боекомплекте НСВС-12,7 патронами с трассирующими пулями снаряжалось каждое 3-4-е звено ленты, тогда как на пулемётах, устанавливаемых на бронетехнике (НСВ-Т и ДШКМ) «трассёрами» могла быть снаряжена и вся лента, так как вопрос демаскировки огневой позиции бронетехники в Афганистане был некритичным.
Заслуживает внимание и расходование в бою 14 ноября 1986 г. у перевала Джигдалай 14 патронов. Указанное количе-ство боеприпасов значительно ниже приведённых в Наставле-нии к оружию табличных данных расхода боеприпасов для поражения двух ростовых фигур на дальности 600 м и одной – на 450 м. Почему? Наученные горьким опытом стрельбы из крупнокалиберного пулемёта «Утёс» с огневых позиций в горах, когда оружие скачет на камнях, как необузданный мустанг, расчёты заваливали переднюю лапу станка камнями, вели огонь одиночными выстрелами или короткими в 2-3 патрона очередями.
В 154 ооСпН, да и в других частях ОКСВ в Афганистане, наработке приёмов и навыков эффективного боевого применения «Утёса» в горах было посвящено немало занятий и учебных стрельб. В итоге я убедился, что 12,7-мм пулемёт по совокупности характеристик куда удобнее для применения в горах, чем 30-мм автоматический гранатомёт АГС-17 «Пла-мя», который у нас, спецназовцев, почему-то пользовался большей популярностью».
ПУЛЕМЕТ «УТЕС» И ГРАНАТОМЕТ АГС-17 «ПЛАМЯ» — КАКОЕ ОРУЖИЕ ПОДДЕРЖКИ ЭФФЕКТИВНЕЕ?
В чем же преимущество пулемета «Утес» перед автоматическим гранатометом АГС-17 в качестве оружия поддержки пехотных подразделенрий?
Во-первых, весогабаритные параметры комплекса ору-жие-боеприпасы у «Утёса» выгодно отличаются от гранато-мётных. В боевом положении пулемёт действительно тяже-лее гранатомёта (42 кг и 31 кг, соответственно). Но пулемёт при переноске можно разобрать на четыре части (станок - 16 кг, тело – 15,8 кг, ствол — 9,2 кг, оптический прицел - 1,7 кг), а гранатомёт лишь на три (станок — 12 кг, тело — 18,5 кг, оптический прицел - 1 кг) причем максимальный вес одной детали АГС-17 составляет 18,5 кг, что почти на 3 кг больше самой тяжёлой детали «Утёса». Существенна и разница суммарной массы боеприпасов. Сотня патронов к пулемёту весит 12,3-12,7 кг (в зависимости от типа пули), а 100 выстрелов ВОГ-17 имеют массу около 35 кг (без учёта веса лент и короба)! Путём несложных расчётов определяется, что масса 100 патронов 12,7-мм пулемёта в лентах равна массе 30-32 выстрелов ВОГ-17. Разведывательные группы спецназа в Афганистане включали в носимый боекомплект 100-150 крупнокалиберных патронов к НСВС-12,7 и 58-116 выстрелов к АГС-17 (по 29 выстрелов в коробе или в лентах по 14 выстрелов). То есть, суммарная масса оружия и бое-припасов у автоматического гранатомёта в 2-3 раза превы-шала аналогичный показатель пулемёта НСВС-12,7.
Во-вторых, у «Утёса» наибольшая прицельная дальность огня - 2000 м (АГС-17 -1750 м) соответственно, но из 12,7-мм пулемёта с оптическим прицелом можно подавить живую силу и небронированные огневые средства противника и на большем расстоянии (до 2500-3000 м), а дальность стрельбы в 1750 м для АГС-17 - предельна.
В-третьих, скорость поражения маневрирующей цели из пулемёта «Утес» существенно превышает такой же показатель для АГС-17. Объясняем – начальная скорость 12,7-мм пули 845 м/с, т.е., заметив цель на 800 м, пулемётчик даёт короткую очередь, накрывая её приблизительно через 4-6 с (цикл «обна-ружение цели – прицеливание - поражение»). Для автомати-ческого гранатомёта при стрельбе на те же 800 м (начальная скорость гранаты –185 м/с) эта цифра составляет 12-15 с, при-чём здесь прибавляются не только дополнительные 6-7 с полё-та гранаты к цели (скорость-то начальная!), но и более продол-жительный процесс наведения гранатомёта на цель (исполь-зуются поворотные механизмы).
Единственное, в чем выигрывает автоматический гранато-мёт в «соревновании» с крупнокалиберным пулемётом, так это коэффициент могущества боеприпаса. Все же граната обеспечивает зону сплошного поражения открыто располо-женной живой силы площадью в 50 кв.м (табличные показате-ли)! Но, опять же, при равной массе боекомплекта количество боеприпасов у пулемёта почти втрое превышает количество выстрелов ВОГ-17.
В «соревновании» станкового крупнокалиберного пулемё-та и автоматического гранатомёта не может быть проиграв-шей и выигравшей стороны. Обе системы оружия огневой поддержки пехоты лишь дополняют одна другую, имея дока-занное боевым применением право быть оружием не только пехоты, но и спецназа. При этом пулемёт обеспечивает более эффективное поражение маневрирующих целей (живой силы и транспортных средств, в том числе и легко-бронированных), а автоматический гранатомёт — стационар-ных и находящихся за различными укрытиями объектов. Не зря в разведывательных и пехотных подразделениях ВС США обе системы оружия, 12,7-мм пулемёт М2НВ «Browning» и 40-мм автоматический гранатомёт Мк19, уста-навливаются на автомобили повышенной проходимости HMVW («Хаммер»). У нас же, в Вооруженных силах СССР, а в последующем и России, произошёл заметный перекос в сторону автоматического гранатомёта. В итоге 12,7-мм пулемёту НСВС-12,7 «Утёс» и заменившему его более совершенному «Корду» не нашлось места в пехотном строю ВС России.
Песок, горы, жажда и смерть - таким встретил майора Александра Метлу Афганистан. До вывода советских войск оставалось два года, пережить которые выпало далеко не каждому. Каждый афганец хорошо знает, как опасно сойти на обочину, подобрать "случайно" оброненный предмет или оторваться от своих.
Впервые ступившему в начале апреля 1987 года на бетонку Кабула замполиту только предстояло пережить все ужасы войны. По просьбе сайт Александр Метла рассказал об особенностях той войны и своих изобретениях – импровизированных самоходных минометах и гантраке "Метла 2".
– Первое время боялся больше не пуль, а местной фауны, которая была очень недружелюбна. Скорпионы, тарантулы и различные ядовитые змеи не давали расслабиться. Заснуть просто так в теньке под "Уралом" было очень рискованно. А прежде чем зайти в помещение, нужно было проверить все темные уголки, которые так любят скорпионы.
Чаще всего от укусов страдала необстрелянная молодежь. Однажды у нас бойца ночью укусила гюрза, парню оставалось жить меньше часа, а он находился на заставе в горах на высоте в 3500 м. Как только нам об этом передали по рации, рванул к пилоту "Ми-8", который после боевых спал в палатке. Растормошил, говорю, у нас боец умирает, так летчик даже комбинезон натягивать не стал, в чем был, в том и полетел. На высоте двигатели начали выдыхаться, и вертолет буквально упал на площадку, но вакцину доставили вовремя. Обратно даже не улетали, а падали: машина буквально нырнула вниз в ущелье. Потом летчик смог ее выровнять, и мы скоро были дома, причем все это было проделано в кромешной темноте – вертолетчики у нас были уникальные парни.
Самым простым и действенным решением в борьбе с опасными насекомыми оказался обычный овечий тулуп, который Александр получил на складе.
– Афганские овцы - особенные животные: они практически всеядны, пищи на пыльных просторах этой страны не так много, поэтому они едят все, что попадается по пути. Бывали случаи, когда солдаты выбрасывали промасленную бумагу от патронов, и она моментально съедалась овцами. Скорпионами и другими насекомыми они тоже не брезговали. Поэтому овечий запах заставлял ретироваться всю ядовитую мелочь.
– Если в Кабуле бытовые условия были на более-менее цивилизованном уровне, то в дальних кишлаках царило настоящее средневековье. Как правило, крестьяне жили очень бедно в глинобитных домах с маленькими окнами. И если в мужской половине было более-менее чисто, то в женской царила грязь и антисанитария. Спали жены обычно на жестких циновках на полу, рядом жили дети и козы, отхожее место было там же. О том, что на дворе 20-й век, напоминал лишь японский магнитофон, закрепленный на деревянной сохе.
Незнание обычаев часто приводило к недоразумениям с местными. Например, на женскую половину дома мог заходить только хозяин, и если женщина тяжело болела и советский медик пытался ей помочь, то чаще всего на него набрасывался разъяренный муж с мотыгой.
Кроме того, душманы очень жестоко относились к пленным, особенно наемники, прошедшие подготовку в тренировочных лагерях в Пакистане.
– Многие бойцы носили с собой гранаты в нагрудном кармане, чтобы не попадать живыми в плен. Смерть, тех, кого захватили душманы, была очень страшной. У них, что ли, особенность такая
– издеваться над пленными. Как правило, с собой носилась Ф-1, чтобы наверняка.
– Лучше всех были "упакованы" разведчики, ходившие досматривать караваны. Душманы частенько под видом мирной продукции провозили оружие. Делалось это так: сверху на ишаке закреплялось несколько ящиков с тканями, техникой и другими товарами, а снизу, под брюхом, подвешивалось оружие. Противника снабжал весь мир – оружие, боеприпасы, обмундирование и снаряжение поставлялись из США, Канады, Китая и других стран. Мне как-то из рейда разведчики принесли пару канадских ботинок, мягкие, удобные и прочные они относились весь срок службы. Также ценились разгрузки, у нас их еще называли "лифчики".
В них помещалось от 4 до 6 магазинов и пара ручных гранат. Кроме удобства переноски, это давало еще и неплохую защиту, как правило, полный магазин пуля не пробивала. Многие шили такие разгрузки сами. Еще ценились рюкзаки, прочные со множеством отделений – такие в Союзе было не достать. Это сегодня их можно купить в любом магазине, а раньше они были жутким дефицитом. А еще желанным трофеем были берцы, часы, компасы, радиостанции и много других полезных вещей, аналогов которым у нас просто не было.
А вот оружие наше было лучше. Например, часто попадались в качестве трофеев китайские копии АК-47, металл у них был плохой: достаточно было выпустить пару магазинов, чтобы автомат начинал "плеваться" и точность огня катастрофически падала. Советский же автомат работал при любых условиях, не помню, чтобы наш калашников клинило. Вообще душманы были вооружены очень пестро, от кремневых ружей позапрошлого века, до новеньких М16.
– Большая часть местного населения жила за чертой бедности, поэтому для них война была одним из способов заработать на кусок хлеба. Делалось это так: крестьянин за свои деньги покупал мину и устанавливал на дороге, если подрывался БТР, БМП или другая техника, то получал вознаграждение, если же саперы обезвреживали, то крестьянин был разорен. Поэтому зачастую местные еще и караулили неподалеку от закладки, открывая огонь по нашим саперам, когда те пытались обезвредить мину. Да и сами душманы не давали покоя. У них была хорошо поставлена разведка, зачастую, когда колонна советских войск выходила с базы, они уже знали ее состав и маршрут.
Горная местность давала нападающим большое преимущество, засев высоко на скалах, "духи" могли беспрепятственно обстреливать колонну. Танки так высоко задрать ствол не могли, впрочем, как и БТР с БМП. Тут пригодились ЗСУ "Шилка" с которых снималось радиоэлектронное оборудование, необходимое для стрельбы по воздушным целям, а на его месте размещался дополнительный боекомплект и самоходные минометы "Метла". Последние получили свое название как раз благодаря замполиту, который их и изобрел.
– Так получилось, что на маршруте нашей колонны в одном и том же месте "духи" постоянно устраивали засады. К месту они подбирались по руслу засохшей речки, совершали небольшой огневой налет и быстро отходили. По ним открывала огонь артиллерия, в том числе РСЗО "Град", но из-за особенностей местности, снаряды просто перелетали позицию духов, не причиняя им вреда. Единственное оружие, которое было способно достать моджахедов – минометы. Но если заранее оборудовать позиции по маршруту движения колонны, то "духи" либо их заминируют, либо устроят засады и вырежут расчеты.
Тогда у Александра Метлы родилась идея сделать самоходный миномет. Замполит пришел к командиру части, но тот был сильно занят и, вполуха выслушав, только отмахнулся – "делай". За основу был взят автомобиль "Урал", в кузове которого был установлен лафет от ЗУ-23, вращающийся на 360 градусов. На него был приварен 82-мм миномет 2Б9М "Василек", благодаря чему оружие имело круговой сектор обстрела. Импровизированный лафет защитили противопульным щитом, а сам грузовик бронировали стальными пластинами.
Увидев самоходный миномет, заместитель по вооружению категорически запретил применять его. Мол, неизвестно как оружие поведет себя и вообще всю самодеятельность стоит прекратить. Но похоронить проект не дал командир бригады полковник Виталий Раевский, который разрешил испытать систему на полигоне.
– Зам по вооружению вмешался и здесь, приказав стрелять ослабленным зарядом. Но какая тут к черту дальность и точность, тем более что по рекомендации все того же зама к спуску привязали веревку, а сам боец сидел в паре метров в окопе. Понимая, что все сейчас пойдет насмарку, подошел к комбригу и попросил под свою ответственность стрелять полным зарядом. Стреляли по корпусу старого БТР, находившегося в двух километрах. Первый выстрел – перелет, второй – недолет. Все – вилка, следующий залп очередью в почти сотню мин, БТР буквально разрывает на части – все наблюдавшие в восторге.
Первое боевое применение установки прошло также успешно. Когда "духи", уверенные в своей безнаказанности, открыли огонь по колонне, Александр Метла приказал расчету миномета открыть огонь. Буквально за минуту на позиции "духов" свалилась сотня мин. Огонь со стороны моджахедов мгновенно прекратился. Позже разведчики обнаружили на месте засады более 60 трупов, сколько было ранено, остается только гадать.
Военные быстро признали эффективность установок Александра Метлы, и вскоре было построено еще три таких же. Сам Александр в качестве командира установки № 1 (все они получили название "Метла" в качестве признания заслуг создателя) каждый раз выезжал на сопровождение колонны. Моджахеды развернули настоящую охоту на этот необычный вид оружия шурави. И однажды им удалось подбить установку № 1.
– Во время очередного боя мы сильно увлеклись и перестали следить за тылом. Да и не до этого было: каждая замолчавшая пулеметная точка врага означала, что еще один парень вернется домой живым. В это время по кирязу нас обошел 12-летний парнишка. Я только успел заметить краем глаза, как он скинул громоздкий для него РПГ и выстрелил. Граната попала в борт, весь наш экипаж был ранен, кроме меня – все осколки приняли на себя каска и бронежилет. Тем временем пацан бросил оружие и скрылся в кирязе.
Из происшествия были сделаны соответствующие выводы и построена новая самоходка – "Метла". На этот раз в кузов "Урала" был поставлен корпус от БРДМ, а на его башне приварили блок НУРС от вертолета "Ми-24". Сам "Урал" основательно обшили броней. Конечно, вести прицельную стрельбу из блока НУРС было невозможно, зато психологический эффект был сильный. Душманы просто разбегались, когда шурави применяли свою шайтан-машину.
Александру Метле часто говорили, мол, зачем тебе ходить в бой? Сидел бы, заполнял карточки, и война прошла бы безопаснее, "… далась тебе это передовая?". Но замполит всегда считал, что воспитывать и завоевывать авторитет нужно только собственным примером.
– Я никогда не рвался бой, а просто делал свою работу. Да и не побывав под пулями, что бы я мог сказать тем парням, которые ежедневно ходят под смертью и могут в любой момент не вернуться из боя, смог бы я понять их, будут ли они верить мне? Вряд ли. Война – это не наука и не ремесло – это испытание, пройти которое до конца и не сломаться очень непросто.
P.S. Увидеть вживую, как сражались белорусы в Афганистане, можно будет
28 лет назад детище известных террористов Гульбеддина Хекматияра и Усамы бен Ладена — элитное спецподразделение афганских моджахедов «Черный аист» — впервые потерпело сокрушительное поражение. В роли обидчиков пернатых духов выступили 23 бойца cпецназа Главного разведывательного управления СССР.
СПЕЦНАЗ ЕСТЬ СПЕЦНАЗ
Вспоминает председатель совета директоров ОАО «КТК» Сергей Клещенков:
— Хотя я как военнослужащий был откомандирован во время конфликта в Афганистан, лично с «аистами» мне сталкиваться не приходилось. Однако наслышаны о них были все — и рядовые, и командование.
Подразделение «Черный аист» Гульбеддин Хекматияр организовал из отборнейших головорезов, прошедших усиленную подготовку под руководством американских и пакистанских инструкторов. Каждый «аист» одновременно исполнял обязанности радиста, снайпера, минера и т.д. К тому же бойцы этого спецподразделения, созданного для проведения диверсионных операций, владели почти всеми видами стрелкового оружия и отличались звериной жестокостью: советских военнопленных они пытали не хуже гестаповцев.
Хотя «Черные аисты» гордо заявляли, что ни разу не терпели поражения от советских войск, это было правдой лишь отчасти. И касалось только первых лет войны. Дело в том, что наши строевые части были подготовлены не для партизанской войны, а для проведения широкомасштабных боевых операций. Поэтому сначала они несли ощутимые потери.
Учиться приходилось на практике. Причем как солдатам, так и офицерам. Но не обходилось без трагических казусов. Например, майор, носивший странное прозвище Ноль восемь, поднял в небо боевые вертолеты и полностью уничтожил на марше колонну наших союзников, бойцов Бабрака Кармаля. Позже я узнал, что «ноль-восемь» — это плотность дуба. В то же время бойцы спецназа были намного лучше подготовлены и на фоне таких «дубовых» майоров выглядели просто блестяще.
Кстати, до афганской войны в этом подразделении служили исключительно офицеры. Решение о привлечении солдат и сержантов срочной службы в ряды спецназа было принято советским командованием уже во время конфликта.
ЗАДАНИЕ — СВОБОДНЫЙ ПОИСК
В том страшном бою принял участие единственный казахстанец, сержант отдельной 459-й роты отряда «Каскад» ГРУ СССР алматинец Андрей Дмитриенко. Группа советских спецназовцев угодила в засаду, умело расставленную «аистами», при выполнении самого обычного задания.
Вспоминает Андрей Дмитриенко:
— Мы получили информацию о том, что какая-то банда разгромила караван наливников-бензовозов в 40 км от Кабула. По сведениям армейской разведки, эта автоколонна везла секретный груз — новые китайские реактивные минометы и, возможно, химическое оружие. А бензин был простым прикрытием.
Нашей группе было необходимо найти уцелевших солдат, груз и доставить их в Кабул. Численность обычной штатной группы спецназа — десять человек. Причем чем меньше группа, тем легче работать. Но в этот раз было решено объединить две группы под командованием старшего лейтенанта Бориса Ковалева и усилить их опытными бойцами. Поэтому в свободный поиск отправился стажер старший лейтенант Ян Кушкис, а также два прапорщика Сергей Чайка и Виктор Строганов.
Выступили мы днем, налегке, в самую жару. Ни касок, ни бронежилетов брать не стали. Считалось, что спецназовцу стыдно надевать всю эту амуницию. Глупо, конечно, но это неписаное правило всегда строго выполнялось. Мы даже еды достаточно с собой не взяли, так как планировали вернуться засветло.
Каждый из бойцов нес автомат АКС-74 калибра 5,45 мм, а офицеры предпочитали АКМ калибра 7,62 мм. Кроме того, на вооружении группы находились 4 ПКМ — модернизированные пулеметы Калашникова. Это очень мощное оружие стреляло теми же патронами, что и снайперская винтовка Драгунова — 7,62 мм на 54 мм. Хотя калибр тот же, что и у АКМ, но гильза длиннее, поэтому и заряд пороха более мощный. Кроме автоматов и пулеметов каждый из нас прихватил с собой около десятка оборонительных гранат «эфок» — Ф-1, с разлетом осколков 200 метров. Наступательные РГД-5 мы презирали за маломощность и глушили ими рыбу.
Сводная группа шла по холмам параллельно трассе Кабул — Газни, которая очень сильно напоминает трассу в Алматинской области Чилик — Чунджа. Отлогие и длинные подъемы вымотали нас намного сильнее, чем самые крутые скалы. Казалось, что им никогда не будет конца. Идти было очень трудно. Спину жарили лучи высокогорного солнца, а раскаленная, словно сковорода, земля дышала нам в лицо нестерпимым обжигающим жаром.
ЛОВУШКА НА КАЗАЖОРЕ
Около 19 часов вечера командир объединенной группы Ковалев принял решение «садиться» на ночь. Бойцы заняли вершину сопки Казажора и принялись складывать из базальтового камня бойницы — круглые ячейки высотой в полметра.
Вспоминает Андрей Дмитриенко:
— В каждом таком укреплении находилось по 5-6 человек. Я лежал в одной ячейке с Алексеем Афанасьевым, Толкыном Бектановым и двумя Андреями — Моисеевым и Школеновым. Командир группы Ковалев, старший лейтенант Кушкис и радиотелеграфист Калягин расположились метрах в двухстах пятидесяти от основной группы.
Когда стемнело, мы решили закурить, и тут с соседних высоток по нам внезапно ударили пять ДШК — крупнокалиберных пулеметов Дегтярева-Шпагина. Этот пулемет, красноречиво прозванный в Афганистане «королем гор», СССР в семидесятых годах продал Китаю. Во время афганского конфликта функционеры Поднебесной не растерялись и перепродали это мощное оружие душманам. Теперь нам пришлось испытать страшную силу пяти крупнокалиберных «королей» на своей собственной шкуре.
Тяжелые пули калибра 12,7 мм крошили хрупкий базальт в пыль. Выглянув в бойницу, я увидел, как снизу на нашу позицию накатывает толпа душманов. Их было человек двести. Все строчили из «калашниковых» и орали. Кроме кинжального огня ДШК атакующих прикрывали автоматы их затаившихся в укрытиях единоверцев.
Мы сразу же обратили внимание на то, что духи вели себя совсем не так, как всегда, а чересчур уж профессионально. Пока одни делали стремительный рывок вперед, другие били по нам из автоматов так, что не давали поднять головы. В темноте мы могли разглядеть только силуэты стремительно наступающих моджахедов, которые сильно смахивали на бестелесные призраки. И от этого зрелища становилось жутко. Но даже нечеткие контуры бегущих врагов то и дело терялись.
Сделав очередной бросок, душманы мгновенно падали на землю и натягивали на головы темные капюшоны черных американских «алясок» или темно-зеленые камуфляжные куртки. Из-за этого они полностью сливались с каменистой почвой и на некоторое время затаивались. После чего атакующие и прикрывающие менялись ролями. При этом огонь не затихал ни на секунду.
Это было очень странно, если принять во внимание, что большинство моджахедов обычно были вооружены автоматами Калашникова китайского и египетского производства. Дело в том, что египетские и китайские подделки АКМ и АК-47 не выдерживали длительной стрельбы, так как были изготовлены из низкокачественной стали. Их стволы, нагреваясь, расширялись, и пули летели очень слабо. Выпустив два-три рожка, такие автоматы просто начинали «плеваться».
Подпустив «духов» метров на сто, мы ударили в ответ. После того как наши очереди скосили несколько десятков атакующих, душманы поползли назад. Однако радоваться было рано: врагов оставалось еще слишком много, а боеприпасов у нас явно не хватало. Хочу особо отметить совершенно идиотский приказ министерства обороны СССР, согласно которому на один боевой выход бойцу выдавалось не более 650 патронов. Забегая вперед, скажу, что после возвращения мы сильно поколотили того старшину, что выдавал нам боеприпасы. Чтобы больше не выполнял таких тупых приказов. И помогло!
ПРЕДАТЕЛЬСТВО КОМАНДОВАНИЯ
Сообразив, что ни сил, ни боеприпасов нашей группе не хватит, радиотелеграфист Афанасьев принялся вызывать Кабул. Я лежал рядом с ним и собственными ушами слышал ответ оперативного дежурного по гарнизону. Этот офицер на просьбу выслать подкрепление безразлично ответил: «Выкручивайтесь сами».
Только теперь я понял, почему бойцов спецназа называли одноразовыми. Тут в полной мере проявился героизм Афанасьева, который выключил рацию и громко заорал: «Ребята, держитесь, помощь уже идет!». Это известие воодушевило всех, кроме меня, так как я один знал страшную правду.
Патронов у нас оставалось совсем немного, группа вынуждена была переставить переводчики огня на одиночные выстрелы. Все наши бойцы стреляли прекрасно, поэтому многие из моджахедов были поражены именно одиночным огнем. Осознав, что в лоб нас не взять, «духи» пошли на хитрость. Они принялись кричать, что мы по ошибке напали на своих союзников, бойцов царандоя — афганской милиции.
Зная, что душманы при свете дня воюют очень плохо, прапорщик Сергей Чайка принялся тянуть время в надежде дожить до утра и дождаться подкрепления. С этой целью он предложил противнику переговоры. Душманы согласились.
В качестве парламентеров отправился сам Чайка с Матвиенко, Барышкиным и Рахимовым. Подпустив их метров на 50, «духи» неожиданно открыли огонь. Александр Матвиенко был убит первой же очередью, а Миша Барышкин получил тяжелые ранения. До сих пор помню, как он, лежа на земле, судорожно дергается и кричит: «Ребята, помогите! Мы истекаем кровью!»
Все бойцы как по команде открыли заградительный огонь. Благодаря этому Чайке с Рахимовым каким-то чудом удалось вернуться. К сожалению, спасти Барышкина нам не удалось. Он лежал метрах в ста пятидесяти от наших позиций, на открытом месте. Вскоре он затих.
НЕОЖИДАННЫЙ ПРОРЫВ
Интересно, что по ячейке командира группы Ковалева, где он находился вместе со старшим лейтенантом Кушкисом и радиотелеграфистом Калягиным, «духи» почти не стреляли. Все силы противник сосредоточил на нас. Может быть, моджахеды решили, что трое бойцов все равно никуда не денутся? Такое пренебрежение сыграло с нашими врагами злую шутку. В тот момент, когда наш огонь от недостатка патронов катастрофически ослаб и мы не могли больше сдерживать натиск наступающих «духов», им в тыл неожиданно ударили Ковалев, Кушкис и Калягин.
Услышав разрывы гранат и треск автоматных очередей, мы поначалу даже решили, что к нам подошло подкрепление. Но тут в нашу ячейку скатился командир группы вместе со стажером и радистом. Во время прорыва они уничтожили около полутора десятков «духов».
В ответ обозленные моджахеды, не ограничиваясь убийственным огнем пяти ДШК, принялись бить по ячейкам из ручных гранатометов. От прямых попаданий слоистый камень разлетался на куски. Многие бойцы были ранены осколками гранат и камня. Так как мы не взяли с собой перевязочных пакетов, то пришлось перевязывать раны рваными тельниками.
К сожалению, у нас не было тогда ночных прицелов, а инфракрасный бинокль имелся только у Сергея Чайки. Высмотрев гранатометчика, он кричал мне: «Гад на семь часов! Мочи его!» И я посылал туда короткую очередь. Сколько человек я уложил тогда, точно не знаю. Но, наверное, около 30.
Этот бой не был для меня первым, и мне уже приходилось убивать людей. Но на войне убийство убийством не считается — это просто способ выжить самому. Здесь надо быстро на все реагировать и очень точно стрелять. Когда я уходил в Афган, мой дед-пулеметчик, ветеран Великой Отечественной войны, сказал мне: «Никогда не разглядывай врага, а сразу стреляй в него. Рассмотришь потом».
Перед отправкой политработники говорили нам, что моджахеды отрезали у наших убитых солдат уши, носы и другие органы, выкалывали глаза. После своего прибытия в Кабул я обнаружил, что наши тоже отрезают уши у убитых «духов». Дурной пример заразителен, и вскоре я занялся тем же самым. Но мою страсть к коллекционированию прервал особист, который поймал меня на 57-м ухе. Все сушеные экспонаты, разумеется, пришлось выбросить.
НЕ ПОПАЛ В ЦИРК — ОКАЗАЛСЯ В СПЕЦНАЗЕ
Признаюсь, за весь тот бой я десять раз пожалел, что не остался в Печорах сержантом. Печеры-Псковские — это город под Питером, где расположена база подготовки спецназа ГРУ СССР. Там готовили командиров отделений, радиотелеграфистов, разведчиков и минеров. Я искусно сымитировал полное отсутствие слуха и, успешно «откосив» от рации, прорвался в разведчики.
Готовили нас очень основательно. Мы постоянно бегали 10-километровые кроссы, бесконечно отжимались на брусьях и подтягивались на турнике, стреляли из всех видов стрелкового оружия и отрабатывали действия с ножом на чучелах из гофрированного картона. Такой картон лучше всего имитирует человеческое тело.
Кроме того, изучали подрывное дело и тренировали силу воли в подземных лабиринтах, где нас атаковали виртуальные танки.
Учился я так хорошо, что меня даже хотели оставить там инструктором-сержантом. Чтобы этого не произошло, я совершил несколько дисциплинарных нарушений и полностью разочаровал в себе начальника курсов. Он, махнув на меня рукой сказал, что в спецназ попадают все разгильдяи, которых не принимают в цирк или в тюрьму.
Кроме того, что я рвался в Афган, у меня абсолютно не сложились отношения с неким сержантом Перетяткевичем. Он, будучи кандидатом в мастера спорта по вольной борьбе, проиграл мне борцовский поединок. После этого стал ко мне придираться и «стучал» на меня командирам. Поэтому, когда 27 апреля 1984 года мы, двое разведчиков и пятеро радиотелеграфистов, оказались в Кабуле, я был просто счастлив.
РАЗВЯЗКА
Ночной бой достиг своей кульминации в 4 часа утра, когда «духи» решительно пошли в очередную атаку. Патронов они не жалели и громко вопили: «Шурави, таслим!» — аналог фашистского «Рус, сдавайс!»
Меня трясло от холода и нервного напряжения, но больше всего угнетала полная неопределенность. И я очень боялся. Боялся неминуемой смерти и возможных пыток, боялся неизвестности. Тот, кто говорит, что на войне не страшно, — либо там не был, либо лжет.
Мы израсходовали почти все боеприпасы. Последний патрон для себя никто не берег. Его роль у спецназовцев исполняет последняя граната. Это гораздо надежнее и еще нескольких врагов с собой утащить можно.
У меня оставалось еще семь патронов, пара гранат и нож, когда мы принялись договариваться между собой о том, кто добьет раненых. Решили, что те, на кого укажет жребий, заколют их ножами. Оставшиеся патроны — только для врага. Это звучит ужасно, но в живых оставлять товарищей было нельзя. Моджахеды зверски пытали бы их перед смертью.
Бросая жребий, мы услышали шум вертолетных винтов. Я на радостях бросил в душманов последние гранаты. А потом, как холодом, обдала страшная мысль: вдруг вертолеты пройдут мимо?
Но мимо они не прошли. Оказалось, что нам на выручку прилетели вертолетчики «залетного» Александрийского полка, базировавшегося под Кандагаром. В этом полку служили офицеры-штрафники, имевшие многочисленные проблемы по службе. Когда наша рота стояла рядом с этими вертолетчиками, мы не раз пили с ними водку. Но хотя дисциплина хромала у них на обе ноги, зато они ничего не боялись. Несколько транспортных Ми-8 и боевых Ми-24, более известных как «крокодилы», ударили по душманам из пулеметов и отогнали их от наших позиций. Быстро загрузив в вертолеты двух убитых и 17 раненых товарищей, мы запрыгнули сами и оставили противника кусать локти.
УСАМА ОТ ЗЛОСТИ РАСТОПТАЛ ЧАЛМУ
Впоследствии разведцентр ограниченного контингента советских войск в Афганистане получил данные, что в том бою нашей группой было уничтожено 372 натасканных боевика. Также выяснилось, что командовал ими молодой и мало кому известный тогда Усама бен Ладен. Агентура свидетельствовала, что после этого боя будущий знаменитый террорист вне себя от ярости топтал собственную чалму и последними словами крыл своих помощников. Это поражение легло на «аистов» несмываемым пятном позора.
Во всех афганских селениях, контролируемых «духами», был объявлен недельный траур, а главари моджахедов поклялись уничтожить всю нашу 459-ю роту.
Жаль, что никто из нас не всадил в бен Ладена пулю: в мире было бы теперь гораздо спокойнее и башни-близнецы в Нью-Йорке стояли бы сейчас на своем месте. Правда, он вряд ли бегал в атаку вместе с «аистами». Наверняка отсиживался за каким-нибудь бугорком.
После этого боя мы не просыхая пили целых две недели. И никто не высказал нам ни единого слова упрека. Командир группы старший лейтенант Борис Ковалев, стажер старший лейтенант Ян Кушкис, прапорщик Сергей Чайка, радиотелеграфист Калягин и геройски погибшие Александр Матвиенко и Михаил Барышкин были награждены орденами Красной Звезды. Остальных бойцов награждать почему-то не стали. Они получили награды уже за другие операции.
Хоть и частично, но «духам» удалось исполнить свою клятву. Так, 19 сентября 1984 года они на наших глазах расстреляли из ДШК вертолет, в котором находились Борис Ковалев, Алексей Афанасьев, Стратьев и другие наши товарищи. Они летели к нам вместе с подкреплением, когда наша группа заперла в ущелье крупный караван душманов с оружием. Подбитый вертолет загорелся и рухнул вниз. Пару часов спустя мы сполна расплатились с моджахедами, но ребят уже не вернешь…
В настоящее время кавалер боевых российских орденов «За доблесть» и «Боевое братство», медалей «За отвагу», «За ратную доблесть» Андрей Дмитриенко воспитывает молодежь в военно-спортивном патриотическом клубе «Аскер», созданном при Союзе ветеранов Афганистана в Алматы.
