В классификации литературные виды выделяются в пределах литературного рода. Выделяются:
эпические литературные виды
РОМАН - большое повествовательное художественное произведение со сложным сюжетом, в центре которого - судьба личности.
ЭПОПЕЯ - крупное художественное произведение, повествующее о значительных исторических событиях. В древности - повествовательная поэма героического содержания. В литературе 19-20 веков появляется жанр роман-эпопея - это произведение, в котором становление характеров главных героев происходит в ходе их участия в исторических событиях.
ПОВЕСТЬ - художественное произведение, занимающее серединное положение между романом и рассказом по объему и сложности сюжета. тяготеющий к хроникальному сюжету, воспроизводящему естественное течение жизни. В древности повестью называли всякое повествовательное произведение.
РАССКАЗ - художественное произведение небольшого размера, в основе которого - эпизод, случай из жизни героя.
СКАЗКА - произведение о вымышленных событиях и героях, обычно с участием волшебных, фантастических сил.
БАСНЯ (от «баять» - рассказывать) - это повествовательное произведение в стихотворной форме, небольшого размера, нравоучительного или сатирического характера.
лирические (стихотворение),
ОДА (с греч. «песнь») - хоровая, торжественная песня.
ГИМН (с греч. «хвала») - торжественная песня на стихи программного характера.
ЭПИГРАММА (с греч. «надпись») - короткое сатирическое стихотворение насмешливого характера, возникшее в 3 веке до н. э.
ЭЛЕГИЯ - жанр лирики, посвященный печальным раздумьям или лирическое стихотворение, проникнутое грустью. Белинский назвал элегией «песню грустного содержания». Слово «элегия» переводится как «тростниковая флейта» или «жалобная песня». Элегия возникла в Древней Греции в 7 веке до н. э.
ПОСЛАНИЕ - стихотворное письмо, обращение к конкретному лицу, просьба, пожелание, признание.
СОНЕТ (от провансальского sonette - «песенка») - стихотворение из 14 строк, обладающее определенной системой рифмовки и строгими стилистическими законами. Сонет зародился в Италии в 13 веке (создатель - поэт Якопо да Лентини), в Англии появился в первой половине 16 века (Г. Сарри), а в России - в 18 веке. Основные виды сонета - итальянский (из 2-х кат-ренов и 2-х терцетов) и английский (из 3-х катренов и заключительного двустишия).
лироэпические
ПОЭМА (с греч. poieio - «делаю, творю») - крупное стихотворное произведение с повествовательным или лирическим сюжетом обычно на историческую или легендарную тему.
БАЛЛАДА - сюжетная песня драматического содержания, рассказ в стихах.
драматургические
ТРАГЕДИЯ (с греч. tragos ode - «козлиная песня») - драматическое произведение, изображающее напряженную борьбу сильных характеров и страстей, которое обычно заканчивается гибелью героя.
КОМЕДИЯ (с греч. komos ode - «веселая песня») - драматическое произведение с веселым, смешным сюжетом, обычно высмеивающее общественные или бытовые пороки.
ДРАМА («действие») - это литературное произведение в форме диалога с серьезным сюжетом, изображающее личность в ее драматических отношениях с обществом. Разновидностями драмы могут быть трагикомедия или мелодрама.
ВОДЕВИЛЬ - жанровая разновидность комедии, это лёгкая комедия с пением куплетов и танцами.
ФАРС - жанровая разновидность комедии, это театральная пьеса лёгкого, игривого характера с внешними комическими эффектами, рассчитанная на грубый вкус.
Литературные виды отличаются друг от друга по различным критериям - объём, количество сюжетных линий и героев, содержание, функция. Один вид в разные периоды истории литературы может представать в виде разных жанров - напр., психологический роман, философский роман, социальный роман, плутовской роман, детективный роман. Начало теоретическому разделению произведений на литературные виды положил Аристотель в трактате «Поэтика», работа была продолжена в Новое время Готхольд Лессингом, Никола Буало.
Тема 19. Проблема литературного героя. Персонаж, характер, тип
I. Cловари
Герой и персонаж (сюжетная функция)
1) Sierotwiński S.
Słownik terminów literackich.
“Герой.
Один из центральных персонажей в литературном произведении,
активный в происшествиях, основных для развития действия, сосредоточивающий
на себе внимание.
Герой главный
. Литературный персонаж, наиболее вовлеченный
в действие, чья судьба - в центре фабулы”(S. 47).
“Персонаж литературный.
Носитель конструктивной роли в произведении,
автономный и олицетворенный в представлении воображения (это может быть
личность, но также животное, растение, ландшафт, утварь, фантастическое
существо, понятие), вовлеченный в действие (герой) или только эпизодически
указанный (напр., личность, важная для характеристики cреды). С учетом
роли литературных персонажей в целостности произведения можно поделить
их на главных (первого плана), побочных (второго плана) и эпизодических,
а с точки зрения их участия в развитии фабулы - на поступающих (активных)
и пассивных” (S. 200).
2) Wilpert G. von.
Персонаж
II. Учебники, учебные пособия
1) Farino J. Введение в литературоведение. Ч. 1. (4. Литературные персонажи. 4.0. Общая характеристика). “...под понятием «персонаж» мы будем подразумевать любое лицо (с антропоморфными существами включительно), которое получает в произведении статус объекта описания (в литературном тексте), изображения (в живописи), демонстрации (в драме, спектакле, фильме)”. “Не все встречающиеся в тексте произведения антропоморфные существа или лица присутствуют в нем одинаковым образом. Одни из них имеют там статус объектов мира данного произведения. Это, так сказать, «персонажи-объекты». Другие из них даются только как изображения, но сами в мире произведения не появляются. Это «персонажи-изображения». А иные всего лишь упоминаются, но не выводятся в тексте ни как присутствующие объекты, ни даже как изображения. Это «отсутствующие персонажи». Их надлежало бы отличить от упоминаний лиц, которые по конвенции данного мира вовсе не могут в нем появиться. «Отсутствующие» же конвенцией не исключаются, а наоборот, допускаются. Поэтому их отсутствие заметно и этим самым - значимо ” (с. 103).
III. Специальные исследования
Характер и тип 1) Гегель Г.В.Ф. Эстетика: В 4 т. Т. I. “Мы исходили из всеобщих субстанциальных сил действия. Для своего активного осуществления они нуждаются в человеческой индивидуальности , в которой они выступают как движущий пафос . Всеобщее содержание этих сил должно сомкнуться в себе и предстать в отдельных индивидах как целостность и единичность . Такой целостностью является человек в своей конкретной духовности и субъективности, цельная человеческая индивидуальность как характер. Боги становятся человеческим пафосом, а пафос в конкретной деятельности и есть человеческий характер” (с. 244). “Только такая многосторонность придает характеру живой интерес. Вместе с тем эта полнота должна выступать слитой в единый субъект, а не быть разбросанностью, поверхностностью и просто многообразной возбудимостью <...> Для изображения такого цельного характера больше всего подходит эпическая поэзия, меньше драматическая и лирическая” (с. 246-247). “Такая многосторонность в пределах единой господствующей определенности может показаться непоследовательностью, если смотреть на нее глазами рассудка <...> Но для того, кто постигает разумность целостного внутри себя и потому живого характера, эта непоследовательность как раз и составляет последовательность и согласованность. Ибо человек отличается тем, что он не только носит в себе противоречие многообразия, но и переносит это противоречие и остается в нем равным и верным самому себе” (с. 248-249). “Если человек не имеет в себе такого единого центра, то различные стороны его многообразной внутренней жизни распадаются и предстают лишенными всякого смысла. <...> С этой стороны твердость и решительность являются важным моментом идеального изображения характера” (с. 249). 2) Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. “Характером мы называем такую форму взаимодействия героя и автора, которая осуществляет задание создать целое героя как определенной личности <...> герой с самого начала дан как целое <...> все воспринимается как момент характеристики героя, несет характерологическую функцию, все сводится и служит ответу на вопрос: кто он” (с. 151).“Построение характера может пойти в двух основных направлениях. Первое мы назовем классическим построением характера, второе - романтическим. Для первого типа построения характера основой является художественная ценность судьбы ...“ (с. 152). “В отличие от классического романтический характер самочинен и ценностно инициативен <...> Предполагающая род и традицию ценность судьбы для художественного завершения здесь непригодна <..> Здесь индивидуальность героя раскрывается не как судьба, а как идея или, точнее, как воплощение идеи” (с. 156-157). “Если характер устанавливается по отношению к последним ценностям мировоззрения <...> выражает познавательно-этическую установку человека в мире <...>, то тип далек от границ мира и выражает установку человека по отношению к уже конкретизованным и ограниченным эпохой и средой ценностям, к благам , т. е. к смыслу, уже ставшему бытием (в поступке характера смысл еще впервые становится бытием). Характер в прошлом, тип в настоящем; окружение характера несколько символизованно, предметный мир вокруг типа инвентарен. Тип - пассивная позиция коллективной личности” (c. 159). “Тип не только резко сплетен с окружающим его миром (предметным окружением), но изображается как обусловленный им во всех своих моментах, тип - необходимый момент некоторого окружения (не целое, а только часть целого). <...> Тип предполагает превосходство автора над героем и полную ценностную непричастность его миру героя; отсюда автор бывает совершенно критичен. Самостоятельность героя в типе значительно понижена...” (с. 160). 3) Михайлов А.В. Из истории характера // Человек и культура: Индивидуальность в истории культуры. “...charactër постепенно обнаруживает свою направленность «вовнутрь» и, коль скоро это слово приходит в сопряженность с «внутренним» человеком, строит это внутреннее извне - с внешнего и поверхностного. Напротив, новоевропейский характер строится изнутри наружу: «характером» именуется заложенная в натуре человека основа или основание, ядро, как бы порождающая схема всех человеческих проявлений, и расхождения могут касаться лишь того, есть ли «характер» самое глубокое в человеке, или же в его внутреннем есть еще более глубокое начало” (с. 54). Герой и эстетическая оценка 1) Фрай Н. Анатомия критики. Очерк первый / Пер. А.С. Козлова и В.Т. Олейника // Зарубежная эстетика и теория литературы ХIХ-ХХ вв.: Трактаты, статьи, эссе / Сост., общ. ред. Г.К. Косикова. “Сюжет литературного произведения - это всегда рассказ о том, как некто совершает нечто. «Некто», если это человек, является героем, а «нечто», что ему удается или не удается совершить, определяется тем, что он может или мог бы сделать, в зависимости от замысла автора и вытекающих отсюда ожиданий аудитории. <...> 1. Если герой превосходит людей и их окружение по качеству , то он - божество и рассказ о нем представляет собой миф в обычном смысле слова, т. е. повествование о боге <...> 2. Если герой превосходит людей и свое окружение по степени , то это - типичный герой сказания. Поступки его чудесны, однако сам он изображается человеком. Герой этих сказаний переносится в мир, где действие обычных законов природы отчасти приостановлено <...> Здесь мы отходим от мифа в собственном смысле слова и вступаем в область легенды, сказки, Märchen и их литературных производных. 3. Если герой превосходит других людей по степени, но зависим от условий земного существования, то это - вождь. Он наделен властью, страстностью и силой выражения, однако его поступки все же подлежат критике общества и подчиняются законам природы. Это герой высокого миметического модуса , прежде всего - герой эпоса и трагедии <...> 4. Если герой не превосходит ни других людей, ни собственное окружение, то он является одним из нас: мы относимся к нему, как к обычному человеку, и требуем от поэта соблюдать те законы правдоподобия, которые отвечают нашему собственному опыту. И это - герой низкого миметического модуса , прежде всего - комедии и реалистической литературы. <...> На этом уровне автору нередко трудно бывает сохранить понятие «герой», употребляющееся в указанных выше модусах в своем строгом значении. <...> 5. Если герой ниже нас по силе и уму, так что у нас возникает чувство, что мы свысока наблюдаем зрелище его несвободы, поражений и абсурдности существования, то тогда герой принадлежит ироническому модусу. Это верно и в том случае, когда читатель понимает, что он сам находится или мог бы находиться в таком же положении, о котором, однако, он способен судить с более независимой точки зрения” (с. 232-233). 2) Тюпа В.И. Модусы художественности (конспект цикла лекций) // Дискурс. Новосибирск. 1998. № 5/6. С. 163-173. “Способ такого развертывания (художественной целостности. - Н. Т. ) - например, героизация, сатиризация, драматизация - и выступает модусом художественности, эстетическим аналогом экзистенциального модуса личностного существования (способа присутствия «я» в мире)” (c. 163). “Героическое <...> представляет собой некий эстетический принцип смыслопорождения, состоящий в совмещении внутренней данности бытия («я») и его внешней заданности (ролевая граница, сопрягающая и размежевывающая личность с миропорядком). В основе своей героический персонаж «не отделен от своей судьбы, они едины, судьба выражает внеличную сторону индивида, и его поступки только раскрывают содержание судьбы» (А.Я. Гуревич)” (с. 164). “Сатира является эстетическим освоением неполноты личностного присутствия «я» в миропорядке, т. е. такого несовпадения личности со своей ролью, при котором внутренняя данность индивидуальной жизни оказывается ýже внешней заданности и неспособна заполнить собою ту или иную ролевую границу” (с. 165). “Трагизм - диаметрально противоположная сатире трансформация героической художественности <...> Трагическая ситуация есть ситуация избыточной «свободы “я” внутри себя» (гегелевское определение личности) относительно своей роли в миропорядке (судьбы): излишне «широк человек» <...> Трагическая вина, контрастирующая с сатирической виной самозванства, состоит не в самом деянии, субъективно оправданном, а в его личностности, в неутолимой жажде остаться самим собой” (с. 167). “Рассмотренные модусы художественности <...> едины в своей патетичности серьезного отношения к миропорядку. Принципиально иной эстетической природы непатетический комизм , чьепроникновение в высокую литературу (с эпохи сентиментализма) принесло «новый модус взаимоотношений человека с человеком» (Бахтин), сформировавшийся на почве карнавального смеха”. “Смеховое мироотношение несет человеку субъективную свободу от уз объективности <...> и, выводя живую индивидуальность за пределы миропорядка, устанавливает «вольный фамильярный контакт между всеми людьми» (Бахтин) <...>”. “Комический разрыв между внутренней и внешней сторонами я-в-мире, между лицом и маской <...> может вести к обнаружению подлинной индивидуальности <...> В таких случаях обычно говорят о юморе , делающем чудачество (личностную уникальность самопроявлений) смыслопорождающей моделью присутствия «я» в мире. <...> Однако комические эффекты могут обнаруживать и отсутствие лица под маской, где могут оказаться «органчик», «фаршированные мозги» <...> Такого рода комизм уместно именовать сарказмом <...> Здесь маскарадность жизни оказывается ложью не мнимой роли в миропорядке, а мнимой личностности” (с. 168-169). Герой и текст 1) Гинзбург Л. О литературном герое. (Гл. третья. Структура литературного героя). “Литературный персонаж - это, в сущности, серия последовательных появлений одного лица в пределах данного текста. На протяжении одного текста герой может обнаруживаться в самых разных формах <...> Механизм постепенного наращивания этих проявлений особенно очевиден в больших романах, с большим числом действующих лиц. Персонаж исчезает, уступает место другим, чтобы через несколько страниц опять появиться и прибавить еще одно звено к наращиваемому единству. Повторяющиеся, более или менее устойчивые признаки образуют свойства персонажа. Он предстает как однокачественный или многокачественный, с качествами однонаправленными или разнонаправленными” (с. 89). “Поведение героя и его характерологические признаки взаимосвязаны. Поведение - разворот присущих ему свойств, а свойства - стереотипы процессов поведения. Притом поведение персонажа - это не только поступки, действия, но и любое участие в сюжетном движении, вовлеченность в совершающиеся события и даже любая смена душевных состояний. О свойствах персонажа сообщает автор или рассказчик, они возникают из его самохарактеристики или из суждений других действующих лиц. Вместе с тем читателю самому предоставляется определять эти свойства - акт, подобный житейской стереотипизации поведения наших знакомых, ежеминутно нами осуществляемый. Акт, подобный и одновременно иной, потому что литературный герой задан нам чужой творческой волей - как задача с предсказанным решением” (с. 89-90). “Единство литературного героя - не сумма, а система, со своими организующими ее доминантами. <...> Нельзя, например, понять и воспринять в его структурном единстве поведение героев Золя без механизма биологической преемственности или героев Достоевского без предпосылки необходимости личного решения нравственно-философского вопроса жизни” (с. 90). 2) Барт Р. S/Z / Пер. Г.К. Косикова и В.П. Мурат. “В момент, когда тождественные семы, несколько раз кряду пронизав Имя собственное, в конце концов закрепляются за ним, - в этот момент на свет рождается персонаж. Персонаж, таким образом, есть не что иное, как продукт комбинаторики; при этом возникающая комбинация отличается как относительной устойчивостью (ибо она образована повторяющимися семами), так и относительной сложностью (ибо эти семы отчасти согласуются, а отчасти и противоречат друг другу). Эта сложность как раз и приводит к возникновению «личности» персонажа, имеющей ту же комбинаторную природу, что и вкус какого-нибудь блюда или букет вина. Имя собственное - это своего рода поле, в котором происходит намагничивание сем; виртуально такое имя соотнесено с определенным телом, тем самым вовлекая данную конфигурацию сем в эволюционное (биографическое) движение времени” (с. 82). “Если мы исходим из реалистического взгляда на персонаж , полагая, что Сарразин (герой новеллы Бальзака. - Н.Т. ) живет вне бумажного листа, то нам следует заняться поисками мотивов этой приостановки (воодушевление героя, бессознательное неприятие истины и т. п.). Если же мы исходим из реалистического взгляда на дискурс , рассматривая сюжет в качестве механизма, пружина которого должна полностью развернуться, то нам следует признать, что железный закон повествования, предполагающий его безостановочное развертывание, требует, чтобы слово «кастрат» не было произнесено. Хотя оба эти взгляда основываются на различных и в принципе независимых (даже противоположных) законах о правдоподобии, они все же подкрепляют друг друга; в результате возникает общая фраза, в которой неожиданно соединяются фрагменты двух различных языков: Сарразин опьянен, потому что движение дискурса не должно прерваться, а дискурс, в свою очередь, получает возможность дальнейшего развертывания потому, что опьяненный Сарразин ничего не слышит, а только говорит сам. Две цепочки закономерностей оказываются «неразрешимы». Добротное повествовательное письмо как раз и представляет такую воплощенную неразрешимость” (с. 198-199).
ВОПРОСЫ
1. Рассмотрите и сравните различные определения понятий “персонаж” и “герой” в справочной и учебной литературе. По каким критериям обычно отличают героя от других действующих лиц (персонажей) произведения? Почему “характер” и “тип” обычно противопоставляют друг другу? 2. Сравните определения понятия “характер” в справочной литературе и в “Лекциях по эстетике” Гегеля. Укажите сходства и различия. 3. Чем отличается трактовка характера у Бахтина от гегелевской? К какой из них ближе то определение понятия, которое дает А.В. Михайлов? 4. Чем отличается истолкование типа Бахтиным от того, которое мы находим в справочной литературе? 5. Сопоставьте решения проблемы классификации эстетических “модусов” героя у Н. Фрая и В.И. Тюпы. 6. Сравните суждения о природе литературного персонажа, высказанные Л.Я. Гинзбург и Роланом Бартом. Укажите сходства и различия.
2. Место героя в системе образов и его роль в раскрытии авторского замысла.
3. Типичность литературного героя; наличие или отсутствие прототипов.
4. Характеристика литературного героя.
5. Средства создания литературного персонажа
1. определение объема темы (что именно надо вспомнить, нельзя писать обо всем, даже если вы прекрасно знаете текст произведения).
2. Учитесь задвать вопросы (самому себе, чтобы поставить проблему): зачем автор сопоставил те или иные события, героев? С помощью каких художественных средств автор изображает события, героев? Какую роль играют данные события или герои в контексте произведения?
3. Точность, целенаправленность доказательств (если вы можете четко и достаточно кратко ответить на свои собственные вопросы, значит, вы знаете, что доказывать в собственной работе).
4. Подбор аргументов, планирование конкретных абзацев сочинения.
5. Мастерство при написании вступления (для проверяющего: автор сочинения совершенно свободно владеет мматериалом и выбирает наилучший путь раскрытия темы).
6. Не "за упокой", а "за здравие" (заключение): это не просто выводы, это выход из вашей темы в широкий мир русской литературы - вывод всего выше изложенного.
7. Проверка: не менее двух раз! первый раз - проверка общего ода доказательств, логичности, соответствия нормам литературного языка. Второй раз - проверка только грамотности. В этом случае следует читать текст с конца до начала (вы абстрагируетесь от содержания и проверяете только грамотность).
8. И еще несколько советов:
никогда не пишите о том, что не знаете или знаете плохо;
не употребляется слова, в правописании которых вы не уверены, старайтесь заменять синонимами;
не умничайте, не усложняйте фразы, в этом случае легко запутаться;
пишите просто, опирайтесь на текст художественного произведения, хорошее знание текста всегда производит благоприятное впечатление.
|
Тема |
Произведение |
|
|
«19 окт 1825» В Михайловском, во «мраке заточенья », поэт одинок, но его воображение «товарищей зовет », а мысль о них согревает время разлуки.Кюхельбекера П. называет «мой брат родной по музе, по судьбам » «Пущину» «Мой первый друг, мой друг бесценный!/ И я судьбу благословил,/Когда мой двор уединенный,/Печальным снегом занесенный,/Твой колокольчик огласил » Няню П. называет «подругой дней моих суровых », а возлюбленную «друг прелестный » |
||
|
Б.Окуджава |
«Возьмемся за руки друзья» «Возьмемся за руки друзья, /Чтоб не пропасть поодиночке » |
|
|
В.Высоцкий |
«Песня о друге »(Если друг оказался вдруг)«Пусть он в связке в одной с тобой-/Там поймешь, кто такой» «Значит, как на себя самого/Положись на него » |
|
|
Ода «Вольность » «Хочу воспеть свободу миру,/На тронах поразить порок! » «К Чаадаеву » Свобода- это возможность реализации «души прекрасных порывов » «Узник » «Мы вольные птицы,/ пора, брат, пора » |
||
|
М.Лермонтов |
«Узник» «Отворите мне темницу,/Дайте мне сиянье дня » «Парус » (вечное духовное беспокойство, вечный поиск и тревогу рождает стремление к свободе) |
|
|
«Я вас любил », «На холмах Грузии », «Я помню чудное мгновение »(К*** ). Любви все возрасты покорны: «Мне не к лицу и не по летам… Пора, пора мне быть умней! Но узнаю по всем приметам Болезнь любви в душе моей» «Признание» |
||
|
Любовь - максимальная близость людей, «союз души с душой родной » и неравная борьба; «съединенье», «слиянье», «сочетание» и –«поединок роковой» («Предопределение ») |
||
|
Стихи о любви импрессионистичны, в центре внимания сам лирический герой. «Шепот, робкое дыханье » - 12 строчек рисуют картину страстного любовного свидания от первых секунд поздним вечером до расставания на рассвете. |
||
|
В.Маяковский |
«Лиличка! » - взволнованный лирический монолог, в котором выражается безоглядное любовное чувство героя ст. Любовная тема продолжает развитие в ст. «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви ». «Письмо Татьяне Яковлевой »- любовное интимное переживание переводится в план социально-политический. В любовной лирике очевидна эволюция Маяковского от лирического поэта к поэту-трибуну, гражданину. |
|
|
А.Ахматова |
Как правило, А. фиксирует нюансы мыслей, чувств отвергнутой женщины, понимающей, что вместе с возлюбленным, от нее уходит сама жизнь. «Я сбежала, перил не касаясь, Я сбежала за ним до ворот, Задыхаясь, я крикнула: «Шутка, все что было, Уйдешь, я умру!» Улыбнулся, спокойно и жутко, И сказал мне: «Не стой на ветру» «Сжала руки под темной вуалью » Любовь у А. превращается в поединок сильных личностей (ст. «Он любил », «А я думал, я тоже такая », «Тебе покорна? Ты сошел с ума! ») В сборнике «Четки » появляются стихи, повествующие о преодолении любовной тоски, о понимании того, что жизнь прекрасна, бесконечна, непостижима, что природа и бог могут врачевать незарастающие раны любви: «Я научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться богу. И долго перед вечером бродить, Чтоб утомить ненужную тревогу. Когда шуршат в овраге лопухи И никнет гроздь рябины желто-красной, Слагаю я веселые стихи О жизни тленной, тленной и прекрасной.» «Я научилась просто, мудро жить» |
|
|
М.Лермонтов |
«Молитва »- лирический герой молится не за себя, («не за свою молю душу пустынную»)а за возлюбленную. «Нищий »- любовь приносит не радость, а боль и страдания: «Так я молил твоей любви, С слезами горькими, с тоскою, Так, чувства лучшие мои Обмануты навек тобою!» |
|
|
«Кавказ», «Зимнее утро», «Осень», «Бесы», «Зимняя дорога», «Зимний вечер» - пейзаж служит средством раскрытия душевного состояния поэта. |
||
|
Ф. Тютчев |
Природа означает «мир, мирозданье » (цельный образ) «И гам лесной, и шум нагорный- Все вторит весело громам !» «Весенняя гроза » Природа у Т. одухотворена, наделена душой и сознанием. Об осеннем вечере: «Та кроткая улыбка увяданья, Что в существе разумном мы зовем Божественной стыдливостью страданья». Природа и человек связаны между собой («Как океан объемлет шар земной», «Silentium! ») |
|
|
Фет воспевает красоту и неповторимость каждого мгновения человеческой жизни, единство природы и человека,личности и мирозданья. «И как в росинке чуть заметной Весь солнца лик ты узнаешь, Так слитно в глубине заветной Все мирозданье ты найдешь.» «Добро и зло» «Рассказать, что солнце встало, Что оно горячим светом По листам затрепетало. Рассказать, что лес проснутся. Весь проснулся, веткой каждой. Каждой птицей встрепенулся И весенней полон жаждой» «Я пришел к тебе с приветом » |
||
|
Б.Пастернак |
Природа, вечность- это отсчет, критерий всех поступков и чувств. Поэт преклоняется перед загадочной прелестью зимы: «И белому, мертвому царству, Бросавшему мысленно в дрожь. Я тихо шепчу: «Благодарствуй! Ты больше, чем просят, даешь» . «Зазимки » |
|
|
М.Лермонтов |
«Когда волнуется желтеющая нива »- единение человека и природы |
|
|
Одиночество |
М.Лермонтов |
«И скучно, и грустно » Поэт одинок среди людей - «и некому руку подать », ему нет места среди толпы и света – «как часто пестрою толпою окружен ». «Выхожу я один на дорогу» «Парус» |
|
В.Маяковский |
Ст. «Скрипка и немножко нервно » продолжает тему одиночества, безразличия друг к другу и разобщенности людей, тему поэта и его миссии, взаимоотношений поэта и толпы, поднятую в «Послушайте! ». «Хорошее отношение к лошадям » - поднимается тема одиночества и непонимания человеком человека. Трогательная история об упавшей лошади - это только повод рассказать читателю о самом себе, о своей «звериной тоске ». Плачущая лошадь - своеобразный двойник автора: «Деточка Все мы немножко лошади, Каждый из нас по-своему лошадь» Также поднимается тема поэта и толпы: «Смеялся Кузнецкий, |
|
|
М.Цветаева |
«Тоска по родине! Давно…» |
|
|
Изгнание |
М.Лермонтов |
«Тучки» «вечные странники», «тучки небесные» уподобляются изгнаннику, лирическому герою. |
|
«Вот бреду я вдоль большой дороги/ В тихом свете гаснущего дня» |
||
|
Н.Некрасов |
«Кому на Руси жить хорошо» |
|
|
Творчество |
Творчество – процесс подсознательный, это безотчетные порывы души «Не знаю сам, что буду Петь - но только песня зреет » «Я пришел к тебе с приветом» |
|
|
Б.Пастернак |
Творчество – процесс подсознательный. В соавторство с поэтом вступает вселенная (ст. «Определение поэзии», «Февраль. Достать чернил и плакать ») Высшая сложность жизни - простота. Простота поэтических формулировок при глубине смысла. Это декларирует одно из известнейших его ст: «Во всем мне хочется Дойти до самой сути: В работе, в поисках пути, В сердечной смуте. Все время схватывая нить Судеб, событий. Жить, думать, чувствовать, любить, Свершать открытья. » Связь поэта и времени в ст. «Ночь »: «Не спи, не спи художник, Не предавайся сну, Ты вечности заложник У времени в плену » |
|
|
М.Цветаева |
Чувствует сопричастность высокой поэзии, обращается к Державину, Пушкину, Блоку в своих ст. не потому, что считает себя равной им, а потому, что считает себя единомышленницей, служит тому же великому и испепеляющему искусству, что и они: «Я знаю: наш дар неравен, Что вам, молодой Державин, Мой невоспитанный стих! » «Никто ничего не отнял » |
|
|
Тема поэта и поэзии/ Назначение поэта |
М.Лермонтов |
«Смерть поэта», «Поэт » - тема поэта и толпы «Но скучен нам простой и годный твой язык Нас тешат блестки и обманы » |
|
«Я памятник себе воздвиг», «Пророк», «Поэт» |
||
|
Н.Некрасов |
Создает образ своей «неласковой и нелюбимой Музы, Печальной спутницы печальных бедняков ». Поэт не отделяется от толпы: «Я от костей твоих и плоти, Остервенелая толпа » «Зачем меня на части рвете? » |
|
|
Истинная поэзия - это умение претворить страдание в радость, понять других людей и разделить с ними чувства, увидеть красоту и бесконечность мира: «Дать жизни вздох, Дать сладость тайным мукам, Чужое вмиг почувствовать своим, Шепнуть о том, о чем я зык немеет, Усилить бой бестрепетных сердец- Вот чем певец лишь избранный владеет, Вот в чем его и признак, и венец! » «Одним толчком согнать ладью живую » |
||
|
В.Маяковский |
В поэме «Облако в штанах » М. провозглашал пророческую миссию художника – видеть то, чего не видит никто(«где глаз людей обрывается куцый »). В стране Советов поэзия должна встать в строй созидателей новой реальности: «Светить всегда! Светить везде! До дней последних до конца » «Невероятное приключение… » Возможности искусства безграничны («Рифма поэта - и ласка, и лозунг, и штык, и кнут » - ст. «Разговор с фининспектором о поэзии ») Поэма «Во весь голос. Первое вступление в поэму » - участие в строительстве новой жизни утверждается как главное достоинство поэзии и основной критерий оценки ее уровня. Подводит итог своего творчества, поэт обращается к потомкам, заглядывает в «коммунистическое далеко » |
|
|
А.Твардовский |
«Вся суть в одном - единственном завете » Центральная мысль ст.- право творца на абсолютную свободу. «О том, что знаю лучше всех на свете, Сказать хочу. И так, как я хоч у» |
|
|
М.Лермонтов |
«Родина » Любовь «странная », необъяснимая – «за что, не знаю сам» |
|
|
В ст. «Осенняя воля » поэт говорит о невозможности жизни без России, ощущает родство с ней: «Приюти ты в долях необъятных», «как жить и плакать без тебя! ». Блоку дороги просторы Отчизны, грустная доля народа - землепашца: «Над печалью нив твоих заплачу,/Твой простор навеки полюблю » В ст. «Русь » Родина предстает сказочным заколдованным царством. В ст. «Россия » предстает Родина как «нищая Россия », ее «серые избы », «расклябанные колеи ». Выражено чувство неразделенности судьбы поэты и судьбы Родины. Ст. «На железной дороге ». «На поле Куликовом » - цикл ст., в которых поэт обращается к истории. В ст. «Грешить бесстыдно , беспробудно » возникает образ страшной России. Но это Родина, с которой он чувствует нерасторжимую связь: «Да и такой, моя Россия, Ты всех краев дороже мне » Ст. «Коршун » |
||
|
В ст. «Русь » почти интимно обращается к родине, как близкому человеку: «Ой, ты, Русь, моя родина кроткая ». По-лермонтовски называет необъяснимой свою любовь к России: «Но люблю тебя, родина кроткая, А за что, разгадать не могу » В философском ключе осмысливается тема родины в ст. «Спит ковыль. Равнина дорогая» «Дайте мне на родине любимой, Все любя, спокойно умереть! » Ст. «Гой ты, Русь моя родная »: «Если крикнет Рать святая: «Кинь ты все, живи в раю!», Я скажу: «Не надо рая, Дайте Родину мою!»» Ст. «Край любимый », «Запели тесаные дроги » |
||
|
«Умом Россию не понять» |
||
|
Философская лирика |
Сожалеет о быстротечности жизни: «Что жизнь и смерть? А жаль того огня, Что просиял над целым мирозданьем, И в ночь идет, и плачет, уходя… » «Далекий друг » |
|
|
Искусство - вечно. В ст. «Сияла ночь. Луной был полон сад » пение женщины рождает в поэте мысли о вечности, о великом значении искусства, способного примирить и объединить людей своей непостижимой красотой: «Жизни нет конца, и цели нет иной, Как только вровать в рыдающие звуки, Тебя любить, обнять и плакать над тобой » |
||
|
М.Цветаева |
В ст. «Другие с очами и личиком светлым » она так говорит о смысле своего бытия на земле: «Другие всей плотью во плоти блуждают, Из уст пересохших дыханье глотают… А я руки настежь!- застыла – столбняк! Чтоб выдул мне душу российский сквозняк! » |
|
|
М.Лермонтов |
«Парус » - смысл человеческой жизни в исканиях и борьбе. «Три пальмы » - проблема смысла жизни: пальмы не хотят жить «без пользы ». |
|
|
Б.Пастернак |
«Снег идет » - быстротечность жизни |
|
|
Гражданская лирика |
Н.Некрасов |
Тема гражданского служения - быть «обличителем толпы, ее страстей и заблуждений » |
|
А.Ахматова |
В 1917 г, когда многие поэты покидают Россию, охваченную революционным безумием, она отказывается это сделать, понимая невозможность прожить без того, с чем навсегда срослась душа. На предложение покинуть родину она не считает возможным отвечать. Даже слышать она не желает этих оскорбительных для ее достоинства слов: «Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной, Не осквернился скорбный дух » Поистине жалок добровольный изгнанник, так как его жизнь бессмысленна. В годы суровых испытаний не себя спасать надо: «А здесь, в глухом чаду пожара, Остаток юности губя, Мы ни единого удара Не отклонили от себя » «Не с теми я, кто бросил землю » В годы ВОВ А. пишет ст. «Клятва», «Мужество», в которых выражается общее для всего народа чувство: «Мы детям клянемся, клянемся могилам, Что нас покориться никто не заставит! » |
|
|
«К Чаадаеву», «Во глубине сибирских руд » |
||
|
В.Маяковский |
Сатирические гимны - «Гимн обеду», «Гимн ученому», «Гимн критику». Основной объект сатиры - мещанство и бюрократизм. В ст. «О дряни » М. клеймит обывательский быт. Мещанское сознание, «Мурло мещанина » казались ему препятствием для осуществления той утопической идеальной модели новой жизни, о которой он мечтал. В ст. «Прозаседавшиеся » гротескно воссоздается картина бесконечных заседаний советских чиновников - бюрократов. Пошлость, мещанство как идеология, которой не должно быть места в новой действительности сатирически высмеиваются в комедии «Клоп ». |
|
|
Нравы дворян |
Фонвизин «Недоросль » Гоголь «Мертвые души » Салтыков-Щедрин « Повесть о том, как один… .» Некрасов «Кому на Руси жить хорошо » |
|
|
Нравы чиновников |
Гоголь «Ревизор » Маяковский «Прозаседавшиеся » Булгаков «Мастер и Маргарита» Пушкин «Капитанская дочка » |
|
|
Н.Некрасов |
«Я лиру посвятил народу своему » - эллегия «Тройка » - страшная судьба русской женщины, беззащитной перед жизнью. «Размышления у парадного подъезда » - обращение к народу: «Где народ. Там и стон….Эх, сердечный! Что же значит твой стон бесконечный? Ты проснешься ль, исполненный сил… » Ст. «Железная дорога » |
Тип (от греч. typos - отпечаток, модель, образец). В начале 4 части «Идиота» Достоевский говорит, что писатели стараются брать «типы, чрезвычайно редко встречающиеся в действительности целиком, и которые тем не менее почти действительнее самой действительности». Типы, по Достоевскому, «снуют и бегают перед нами ежедневно, но как бы несколько в разжиженном состоянии», «типичность лиц как бы разбавляется водой».
От слова тип производятся прямо противоположные по значению прилагательные. Все знакомы, например, с типовой, то есть стандартной, застройкой. Чаще всего «типовой» - это обезличенный. Напротив, типичное, типическое означает проявление общего в индивидуальном, в характерном, в особенном. Люди, писал Достоевский, «и до Гоголя знали, что эти друзья их такие, как Подколесин, но только не знали еще.
что они именно так называются». Действительно, мы и в жизни замечаем в основном то. чему знаем наименования: не знающий, что такое в здании фриз или архитрав, почти не видит их. воспринимает здание только целиком, в общем и целом, без конкретных особенностей. Задача художника - увидеть и назвать, определить жизненные явления - придать им определенность, показать общее в индивидуальном. Татьяна Ларина неповторимо индивидуальна, но именно благодаря этому она выражает типично русский национальный характер известного времени (в иное время «я другому отдана» Белинский интерпретировал уже в духе «женского вопроса», не существовавшего для Пушкина) и служит прообразом классических женских характеров в русской литературе: и тургеневских женщин, и Наташи Ростовой. и в какой-то мере героинь Достоевского и Чехова. Неповторимы Онегин, Печорин, Бельтов, Рудин, Обломов, но в их характерах Добролюбов обнаружил развитие одного типа - молодого дворянского интеллигента в эпоху постепенной утраты дворянством передовой роли в обществе.
До XIX в. типичность обычно оказывалась универсальностью: конкретный человек воплощал, по мысли писателей, общие черты всего рода человеческого. В реализме нового времени общее в характере окрашено признаками класса, сословия, социальной среды и эпохи, а ранее эта окраска вовсе не признавалась существенной. С точки зрения типизации не так уж принципиально было то, что Гамлет - принц, а Лир - король, да еще король древних бриггов, не владеющих ни предметами материальной культуры, ни понятиями шекспировских героев (высокий род был важен лишь в жанровом плане: герою трагедии полагалось быть знатным). Потому и возможно было впоследствии усмотреть леди Макбет в Мценском, Гамлета в Щигровском уезде, а короля Лира в степном поместье Орловщины.
«Универсалистские» характеры зачастую обнаруживали крайние формы типизации: то стремление как бы к «типовому» - различные жесткие амплуа, - то увлечение исключительностью героя с его особой красотой, силой, благородством и т.д. Одно не отвергало другое, противоположности сходились. Ведь если герой отличался почти одним только благородством (персонажи-дворяне у маньеристов и классицистов) либо, наоборот, одной только скупостью (мещане) и ханжеством (монахи), то это исключительная, гиперболизированная черта как раз и формировала якобы «типовые» образы идеальных возлюбленных, скряг и ханжей. Однако такое отождествление «типового» и индивидуального далеко не всегда вело к обезличивающей стандартизации. В современном французском языке скрягу так и называют гарпагоном - по личному имени мольеровского персонажа. Художественная индивидуальность может состоять именно в отсутствии человеческой индивидуальности. Ни с кем не спутаешь щедринского Брудастого, его «Раззорю!» и «Не потерплю!», хотя этими двумя угрозами исчерпывается почти вся его индивидуальность. Значит, и тут мы имеем дело с типическим, а не с «типовым» - антихудожественным. Для драматургических, сатирических, аллегорических, сказочно-фантастических произведений эта форма типизации даже наиболее удобна. Например, в пьесах, которые должны быть компактными, не надо других условностей - длинных речей второстепенных персонажей, проясняющих ситуацию и характеры главных, они и так ясны без детальных предысторий. В сатире аналогичная типизация ведет к заострению образа, в аллегорических баснях и сказках создает предельно четкий конфликт: опять-таки не надо всякий раз описывать человека робкого и человека сильного, злого и коварного - каждый знает, какие отношения между зайцем и волком. Так что и Щедрин писал сказки отнюдь не потому, что он был умный, а цензура глупая.
Типическим может быть и странное, удивительное, нелогичное. В «Мертвых душах» Чичикова приняли за переодетого Наполеона. Фантастическое измышление? Нет. П.Вяземский рассказывал, что после войны 1812 г. на одной из почтовых станций висел портрет Наполеона. На вопрос: «- Зачем ты держишь на стене этого негодяя? - А затем, - отвечает смотритель, - чтобы, в случае, если он явится на станцию под ложным именем и спросит лошадей по чужой подорожной, задержал его по силе примет...» Сама российская действительность была так богата алогизмами, нелепостями, что типическую нелепость писатель мог найти буквально на дороге.
Безусловно, образам дореалистической, а в XIX-XX вв. и модернистской литературы больше грозит опасность утратить типичность. Но «универсализм» имеет и большое преимущество - непосредственное проявление в характере героя важнейших общечеловеческих свойств, которое порой приводит к созданию так называемых вечных образов. В литературе XIX-XX вв., чье огромное достижение состоит в ее социально-исторической конкретности, индивидуум, взятый сам по себе, вне проблематики целого произведения, воплощает общечеловеческое лишь в той мере, в какой оно присуще определенному социальному слою в определенный исторический период. Поэтому новейшая литература не порождает столь глобальных типов, способных отрываться от «своего» произведения и существовать независимо от него, таких, как Фауст, Гамлет. Дон Кихот, Дон Жуан, барон Мюнхгаузен. Точнее, они появляются, но в ином масштабе, в совершенно иных функциях - в произведениях неисторической, «универсалистской», по своим основам детской литературы (Буратино, Чиполлино, Незнайка...). Большая литература в этом плане ушла далеко от своего детства и отрочества, но всякий прогресс, как известно, сопровождается и потерями.
Средства создания типического образа тоже различны. Есть немало писательских утверждений, в том числе Гоголя, Толстого, Флобера, Горького, что для этого необходимо наблюдать в жизни многих людей, в чем-то сходных между собой. По мнению Гончарова, типичным вообще может быть лишь нечто массовое, а то, что в действительности еще только зарождается, нетипично. Иначе полагал Тургенев, учитывающий перспективу развития жизненных явлений. Он всегда точно схватывал едва появляющиеся, но жизнеспособные ростки нового. Тургенев, Достоевский. Лесков часто создавали типические образы, отталкиваясь от одного конкретного прототипа. В их героях много индивидуально-неповторимого, что не раздавало повод сторонникам типического как массового упрекать этих писателей в нетипичности героев, в отступлении от реализма. Но вот Чернышевский считал наиболее плодотворной типизацию через глубокое проникновение в сущность единичного яркого характера. А его предшественник Белинский признавал обе возможности.
Безусловно, оба способа имеют право на существование. Однако второй из них все-таки в некоторой степени основывается на первом. Недаром спорят о прототипах Базарова. Это и врач Дмитриев, как свидетельствовал сам писатель, но также и Добролюбов, и вообще известные Тургеневу революционные демократы. Нельзя даже подобрать яркий тип в жизни, не имея «точки отсчета», исходного представления о типическом как распространенном или распространяющемся. Писатель - человековед в том смысле, что, познавая человека, он узнает и уже во многом заранее знает людей, общество. Ведь в этом и сущность художественной типизации, воссоздания общего в индивидуальном.
Литература социалистического реализма начиналась как раз с «предвосхищенных» типов. Нетипичным счел В.Боровский образ Ниловны, отразивший тогда еще редкое явление. Горький же видел перспективу. «Мало вас все-таки!» - говорит во «Врагах» вахмистр Квач Синцову. «Будет много... подождите!» - отвечает тот. Но еще многие герои советской литературы 1920-30-х гг. были героями отнюдь не массовидными. Таков Корчагин: если бы все или большинство в его время были Корчагиными, не была бы такой героической и драматической его личная судьба. В современной же литературе «обыкновенные» люди пользуются большим вниманием, даже когда речь идет о войне: герои современной военной прозы уже не косят врагов, как траву. Возникают произведения о таких людях, которые не могли непосредственно участвовать в преобразовании социальной действительности и совершенно не интересовали писателей прежде, например, о деревенских старухах (В.Астафьев. В.Белов, В.Распутин). Вспомним слова А.Н.Толстого о нежелании заканчивать "Петра Первого" концом царствования Петра: "Не хочется, чтобы люди в нем состарились. Что я с ними буду, со старыми, делать?" А ведь Петр умер в 53 года...
Типизация - понятие более широкое, чем тип, типический характер. Типичными бывают и характеры, и обстоятельства, и отношения, связи между характерами и обстоятельствами. Иногда утверждают, что типизация охватывает также сюжет, художественную речь, жанр и т.д. Если типические характеры, а подчас и типические обстоятельства были свойственны "универсалистской" литературе, то типическую связь между ними - социальный детерминизм - воссоздает только реалистическое искусство.
Обновлено: 2015-10-23
Внимание!
Спасибо за внимание.
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Полезный материал по теме
Понятие "литературный тип" впервые встречается в "Эстетике" Гегеля. В теории литературы "тип" и "характер" близкие, но не взаимозаменяемые; "характер" в большей степени раскрывает типичные черты личности, ее психологические свойства, а "тип" является обобщением тех или иных социальных явлений и связан с типическими чертами. Например, Максим Максимыч – типичный русский солдат, "просто порядочный человек", как говорил о нем Л. Н. Толстой, в то время как Григорий Александрович Печорин – тип "страдающего эгоиста", воплощение "пороков целого поколения в полном их развитии".
Понятие "типизация" включает в себя процесс создания целостной картины мира, является основой процесса творчества. Признавая типизацию внутренней потребностью и законом искусства, писатели осознают, что типическое есть не копия реальной действительности, а художественное обобщение.
У Мольера Гарпагон и Тартюф – типические характеры, но это не социальные, а психологические типы, иллюстрирующие пренебрежение требованиями нравственности.
Если мы хотим кого-нибудь назвать скупцом или лицемером, то используем эти собственные имена в качестве нарицательных.
В. Г. Белинский в статье "О русской повести и повестях г. Гоголя" определяет типизирующие черты литературного героя: "Не говорите: вот человек с огромной душою, с пылкими страстями, с обширным умом, но ограниченным рассудком, который до такого бешенства любит свою жену, что готов удавить ее руками при малейшем подозрении в неверности, – скажите проще и короче: вот Отелло!.. Не говорите: вот чиновник, который подл по убеждению, зловреден благонамеренно, преступен добросовестно – скажите: вот Фамусов!"
Схематизм классицистических образов связан с намеренной установкой авторов на примере того или иного персонажа дать иллюстрацию этических и эстетических положений. Именно поэтому образ, сведенный к теоретической посылке, отмечен максимальной типичностью. Однако образ, несущий какую-либо одну доминирующую черту, выигрывая в типичности, нередко проигрывает в художественности.
В основе эстетики классицизма лежат принципы рационализма. Классицисты утверждают взгляд на художественное произведение как на создание сознательно сотворенное, разумно организованное, логически доказуемое. Выдвинув принцип "подражания природе", классицисты считают непременным условием соблюдение известных правил и ограничений. Целью искусства становится художественное преображение натуры, превращение природы в прекрасную и облагороженную эстетическую реальность.
Строгая иерархия жанров классицизма порождает и нормированность литературных типов. Общественные конфликты предстают в произведении отраженными в душах героев. Деление персонажей на положительных и отрицательных в классицистической эстетике закономерно. Промежуточных типов не должно быть, так как искусству вменяется задача исправлять пороки, воспевать достоинства идеального человека.
Драматурги эпохи классицизма обращаются к Аристотелю, утверждавшему, что трагедия "стремится изображать лучших людей, нежели ныне существующие". Герои классицистических пьес вынуждены бороться с обстоятельствами, которые, как и в трагедии античности, невозможно предотвратить. В классицистической редакции конфликта разрешение трагической ситуации зависит теперь не от судьбы, а от титанической воли героя, персонифицирующего идеал автора.
Согласно поэтике жанра, героями трагедии могли быть мифологические персонажи, монархи, полководцы, лица, определявшие своей волей судьбы многих людей и даже целого народа. Именно они воплощают главное требование – поступиться эгоистическими интересами во имя общей пользы. Как правило, содержание характера в трагедии сводится к одной существенной черте. Она и определяла нравственно-психологический облик героя. Так, в трагедиях Сумарокова Кий ("Хорев"), Мстислав ("Мстислав") обрисованы драматургом только как монархи, нарушившие свой долг перед подданными; Хорев, Трувор, Вышеслав – как герои, умеющие управлять своими чувствами, подчинять их велению долга. Характер в классицизме не изображается сам по себе, а дается в соотношении с противоположным свойством. Коллизия между долгом и чувством, вызываемая драматическим сочетанием обстоятельств, делала характеры героев трагедий похожими, а подчас малоразличимыми.
В произведениях классицизма, особенно в комедии, основная черта характера героя закрепляется в его поведении и в его имени. Например, образ Правдина не может явить хоть какого-нибудь недостатка, а Свиньина – ни малейшего достоинства. Порок или добродетель принимают конкретную образную форму в комедиях Фонвизина: ханжа Чужехват, хвастун Верхолет.
В литературе сентиментализма акценты переносятся со среды на человека, на сферу его духовной жизни. Предпочтение отдается характерам, в которых преобладает "чувствительность". Сентиментальность, по определению Г. Поспелова, "состояние более сложное, вызванное в основном идейным осмыслением определенной противоречивости в социальных характерах людей. Чувствительность – явление лично-психологическое, сентиментальность имеет обобщающе-познавательное значение". Сентиментальность переживания – это способность осознать во внешней незначительности жизни других людей, а иногда и в своей собственной жизни нечто внутренне значительное. Это чувство требует душевной рефлексии героя (эмоциональное созерцание, способность самоанализа). Ярким образцом сентиментального характера является Вертер Гёте. Название романа симптоматично – "Страдания молодого Вертера". В произведении Гёте страдания воспринимаются не как цепь несчастных событий, а как опыт духовного переживания, способный очистить душу героя, облагородить его чувства. Автор не идеализировал своего героя. По окончании работы над романом Гете писал, что изобразил "молодого человека, погруженного в сумасбродные мечтания", который "гибнет... вследствие несчастных страстей".
После века "думания" (так Вольтер называл эпоху Просвещения) авторы и читатели ощутили, что мысль, логически доказанная идея не исчерпывает потенциала личности: можно выдвинуть эффектную идею усовершенствования мира, однако этого недостаточно, чтобы исправить порочный мир. Наступает эпоха романтизма. По своему содержанию искусство отражает бунтарский дух человека. В литературе кристаллизуется романтическая теория гения. "Гений и злодейство – две вещи несовместные" – эта фраза Пушкина определяет основные типы характеров в романтизме. Поэты открыли необычную сложность, глубину духовного мира человека, внутреннюю бесконечность личности.
Напряженный интерес к сильным чувствам и тайным движениям души, к таинственной стороне мироздания рождает исключительный по интенсивности психологизм образов. Тяга к интуитивному побуждает писателей представлять героев в экстремальных ситуациях, настойчиво постигать потаенные стороны натуры. Романтический герой живет воображением, а не реальностью. Складываются особые психологические типы: бунтари, противопоставляющие высокий идеал торжествующей действительности; филистеры ("просто хорошие люди", живущие в окружении обыденности и довольствующиеся своим положением. Новалис писал, что этот тип людей "не способен на бунт, никогда не вырвется из царства пошлости"); злодеи, искушающие человека всемогуществом и всезнанием; музыканты (одаренные люди, способные проникать в мир идей). Многие герои романтизма становятся литературными мифами, символизирующими жажду познания (Фауст), бескомпромиссную преданность (Квазимодо) или абсолютное зло (Каин). В романтизме, как и в сентиментализме, внесословная ценность человека является определяющей в аттестации характера литературного героя. Именно поэтому авторы намеренно ослабляют факт зависимости человека от обстоятельств, обусловленных общественными конфликтами. Немотивированность характера объясняется его заданностью и самодостаточностью. "Одна, но пламенная страсть" руководит поступками героев.
В центре романтической эстетики – творческий субъект, гений, переосмысливающий реальность, или злодей, убежденный в непогрешимости своего видения действительности. Романтизм исповедует культ индивидуализма, делая акцент не на всеобщем, а на исключительном.
Основа литературной характерологии реализма – социальный тип. Психологические открытия романтизма подкрепляются в реализме широким социальным и историческим анализом, идеологической мотивировкой поведения героя. Персонаж, как правило, детерминирован обстоятельствами и средой.
В русской реалистической литературе складываются типы литературных героев, которые имеют общие характерологические признаки, их поведение обусловлено схожими обстоятельствами, а раскрытие образа в тексте строится на традиционных сюжетных коллизиях и мотивах. Самыми яркими явились "лишний человек", "маленький человек", "простой человек".
Литературный тип "лишнего человека" возник как переосмысление феномена избранности романтического героя. Наименование типа вошло во всеобщее употребление после написания И. С. Тургеневым повести "Дневник лишнего человека". Ранее в литературе существовало понятие "странный человек". Так определялся характер героя, способного отказаться от "норм общественной жизни". Лермонтов дает такое название одной из своих драм. Интерес к "истории человеческой души" в произведениях А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. И. Герцена, И. С. Тургенева, И. А. Гончарова определил специфическую характерологию типа "лишнего человека". Это незаурядная личность, что отражается и в его внешности, и в поступках; персонаж трагически осознает нереализованность собственных сил, обманутость судьбою и нежелание что-либо менять. Отсутствие конкретных целей становится причиной бегства героя от обстоятельств, требующих решительных поступков.
Вопрос: "зачем я жил, для какой цели я родился?" остается открытым. Герою данного типа свойственно презрительное отношение к миру, которое объясняется знанием человеческих слабостей. Чувство нравственного превосходства и глубокий скептицизм характеризует эгоцентрическую личность ("мы почитаем всех нулями, а единицами себя"), в которой противоречиво объединяются богатые интеллектуальные способности и неприятие "упорного труда". Рефлексия, постоянная неудовлетворенность собой и миром, одиночество объясняются отказом героя от искренней дружбы, нежеланием потерять "постылую свободу"; стремление разделить с кем-либо свой духовный опыт сталкивается с убежденностью, что "вечно любить невозможно – на время не стоит труда". Печальный итог: духовная или физическая гибель, не героическая, а бессмысленная смерть.
Эволюция образа "лишнего человека" обнаруживает бесперспективность этого литературного типа, что отмечалось уже критиками середины XIX в. Д. И. Писарев рассуждает об обреченности Онегина. И. А. Гончаров пишет о слабости натур Печорина и Онегина. А. В. Дружинин указывает на постепенную трансформацию "лишнего человека" в "госпитальный тип". Появляются новые "герои века", способные преодолеть слабости своих предшественников. Несостоятельность "лишних людей" показали Тургенев (Рудин и Лаврецкий), Гончаров (Обломов и Райский), Чехов (Лаевский и Иванов).
Понятие "маленький человек" появляется в литературе раньше, чем складывается сам тип героя. Рождается он в эпоху сентиментализма. Вначале этим понятием обозначались представители третьего сословия, которые стали интересовать писателей ввиду демократизации литературы. Появилось множество "перелицованных" повестей, где главный герой выступал в роли плута или жертвы. Повесть Г. И. Чулкова "Пригожая повариха" на русском материале представляет сюжет романа Д. Дефо "Моль Флендерс", а похождения авантюристки привлекают читателя не менее, чем трагедии Сумарокова. Постепенно на смену героям-плутам приходят страдающие герои сентиментализма.
Η. М. Карамзин в "Бедной Лизе" воплотил основной тезис сентиментализма о внесословной ценности человека – "и крестьянки любить умеют". Классическая схема, предельно выразительно выявляющая характер "маленького человека" в произведениях сентиментализма, практически неизменна: идиллические картины жизни "естественных людей" нарушаются вторжением представителей порочной цивилизации.
Новый импульс будет дан указанному тину реалистической литературой. "Повести Белкина" Пушкина, "Шинель" Гоголя, "Бедные люди" Достоевского, рассказы Чехова многопланово представят тип "маленького человека", художественно сформулируют характерологические признаки литературного типа: заурядная внешность, возраст от тридцати до пятидесяти лет; ограниченные бытийные возможности; убогость материального существования; конфликт героя с высокопоставленным лицом или обидчиком; крушение мечты всей жизни; стихийный бунт персонажа; трагический исход.
Безусловно, открытие типа "маленького человека" принадлежит Пушкину. Μ. М. Бахтин отмечал, что Белинский "проглядел" Самсона Вырина, не сделал его главным источником темы "маленького человека". Объяснением этому может быть благополучная развязка конфликта. Дуня счастлива, несмотря па логику социальных отношений. Самсон Вырин предполагал, что дочери придется улицы мести, а она вполне благополучно вышла замуж за Минского. Пушкин намеренно отходит от изображения социальных аргументов трагедии несчастного чиновника, создает не лишенную сентиментальности утопическую картину отношений между представителями разных социальных слоев. Как бы то ни было, психология "маленького человека" была очерчена Пушкиным во всей очевидности его общественного существования. Не менее значимым аспектом темы делается анализ драматических семейных отношений. Пушкинская концепция становится источником последующих литературных обобщений, предопределяет сюжеты Достоевского и Толстого о "несчастных семействах", конфликтные ситуации, где "каждая семья несчастна по-своему".
"Маленький человек" становится доминирующим типом в "натуральной школе". Л. М. Лотман писала, что "человек предстал у писателей “натуральной школы” слепком социальной формы, искажающей человеческую природу".
Дальнейшая эволюция литературного типа "маленького человека" связана с перенесением акцентов, по словам Μ. М. Бахтина, "со среды на человека". Уже в раннем произведении "Бедные люди" Ф. М. Достоевский основное внимание концентрирует на духовном мире героя, хотя зависимость от социальных обстоятельств по-прежнему определяет несчастья Макара Девушкина. Добролюбов в статье "Забитые люди" отмечал: "В произведениях Достоевского мы находим одну общую черту, более или менее заметную во всем, что он писал: это боль о человеке, который признает себя не в силах или, наконец, даже не вправе быть человеком настоящим, полным, самостоятельным человеком, самим по себе".
В романе "Бедные люди" объединяются два взгляда на "маленького человека" – пушкинский и гоголевский; Макар Девушкин, прочитав обе повести, приходит к заключению, что "все мы Самсоны Вырины". Данное признание указывает на драматическое открытие – трагедия предопределена, нет возможности бороться с обстоятельствами, которые непреодолимы. Известная фраза Достоевского: "Все мы вышли из гоголевской “Шинели”" – подразумевает не столько ученичество, сколько продолжение и развитие темы милосердия, безмерной любви к человеку, отторгнутому обществом.
Мир Акакия Акакиевича замыкается в пределах мечты о шинели, мир Макара Девушкина – забота о Вареньке. Достоевский представляет тин мечтателя, который довольствуется малым, и все его поступки продиктованы боязнью потерять скромный дар судьбы. Тематическая близость обнаруживается между "Бедными людьми" и повестью "Белые ночи", герой которой дает себе уничижительную характеристику: "Мечтатель – не человек, а, знаете, какое-то существо среднего рода. Селится он большею частию где- нибудь в неприступном углу, как будто таится в нем даже от дневного света". Достоевский пересматривает известный тип романтического героя, который погружается в мир идеальной мечты, презирая действительность. Герои Достоевского обреченно проповедуют жизненное смирение, что приводит их к гибели.
Иной поворот темы маленького человека связан с интересом писателя к теме пьянства как аллегории бунта против общественной морали. В романе "Преступление и наказание" эта разновидность порока рассматривается не как следствие социального зла, а как проявление эгоизма и слабости. Забвение в пьянстве не спасает человека, которому "некуда больше идти", оно разрушает судьбы близких людей: Соня Мармеладова вынуждена пойти на панель, Катерина Ивановна сходит с ума, и, если бы не случай, ее детей ожидала бы неминуемая гибель.
Чехов не выражает сострадания к "маленькому человеку", а показывает действительную "малость" его души. В рассказе "Смерть чиновника" изучается проблема добровольности взятых человеком социальных обязательств. Решается она в гротескном ключе. Червяков умирает не как "униженный и оскорбленный" человек, а как чиновник, от страха утративший свое естественное обличив.
Чехов всем своим творчеством доказывал, что человек не должен подверстывать свои потенции под дозволенные социумом границы. Духовные потребности личности обязаны восторжествовать над пошлостью и ничтожеством: "Человеку нужно не три аршина земли, а весь земной шар". Замкнутость "футлярной жизни", настаивает писатель, пагубна.
В рассказе "Человек в футляре" создается пугающий образ Беликова, апологета охранительной морали. Все его поведение проникнуто опасением "как бы чего не вышло". Писатель утрирует облик защитника социальной нравственности; черный костюм, очки, калоши, зонтик являются выразительными деталями образа, которые создают экспрессивный портрет пугающего общественного явления. Смерть Беликова, может показаться, приносит избавление людям, испытывающим страх перед ревностным блюстителем морали, но Чехову чуждо оптимистическое решение трагической коллизии. Писатель с грустью признает, что тщетны надежды исправить людей, отличающихся от Беликова образом жизни, но не внутренним самосознанием. В финале рассказа поставлен символический акцент, позволяющий убедиться в том, что охранительные идеи остаются живы. Сцена похорон Беликова оформляется образом дождя, и все присутствующие раскрывают зонтики, это прочитывается как неизбывность того, за что, собственно, ратовал боязливый учитель.
Ф. Сологуб, М. Булгаков представят в своих сатирических произведениях уже устрашающий тип "мелкого беса", где "торжествующая пошлость" будет доведена до образа-символа.
В современном литературоведении, наряду с традиционными социальными литературными типами реализма, уделяется внимание психологическим типам, не являющимся носителями какой-либо идеологии, но важными для характеристики изображаемой эпохи.
Истоком типа "простого человека" был сентиментализм с его концепцией внесословной ценности человека. В романтической литературе "простой человек" персонифицирует "непорочную природу". Черкешенка у Пушкина ("Кавказский пленник"), грузинка у Лермонтова ("Мцыри") воплощают идеи гармонии мира и человека, которую утратил в своей душе бунтующий герой. В реалистической литературе образ "простого человека" отражает идею упорядоченной жизни, основанной на законах патриархального бытия.
Н. Страхов называл повесть Пушкина "Капитанская дочка" семейной хроникой. Пушкин не идеализирует "простые русские семейства", хранящие "привычки старины глубокой". Автор показывает и крепостнические черты характера Андрея Петровича Гринева, не скрывает жестокости капитана Миронова, готового пытать башкирца. Но в центре внимания автора совсем иное: в мире Гриневых и Мироновых он находит прежде всего то, что, говоря о "Капитанской дочке", ясно обозначил Гоголь: "Простое величие простых людей". Эти люди внимательны друг к другу, живут по совести, верны чувству долга. Они не жаждут величественных свершений, личной славы, но способны действовать решительно и смело в экстремальных обстоятельствах. Эти пушкинские персонажи привлекательны и сильны тем, что живут в мире отечественных традиций и обычаев, в основе своей народных.
От этого ряда пушкинских героев тянутся нити к великому множеству персонажей последующей русской литературы. Это лермонтовский Максим Максимыч, старосветские помещики Гоголя, Ростовы у Л. Н. Толстого, лесковские "праведники". Такой тип литературного героя по-разному называется в литературоведении. Так как четких социальных критериев обозначить нельзя, это скорее психологический тип: эти образы не являются носителями главной идеи текста, на них не сосредоточено все внимание автора. Исключением является повесть Гоголя "Старосветские помещики". В. Е. Хализев персонажей подобного рода называет "сверхтипами". Подобные образы, по мысли исследователя, присутствовали в разных художественных эстетиках. В. Е. Хализев называет комплекс устойчивых качеств: "Э го прежде всего укорененность человека в близкой реальности с ее радостями и горестями, с навыками общения и повседневными делами. Жизнь предстает как поддержание некоего порядка и лада – и в душе именного этого человека, и вокруг него".
А. Григорьев называл таких героев "смиренными", противопоставлял их "хищным", "гордым и страстным" персонажам. Затем появляются понятия "обыкновенный человек", "чудак". М. Бахтин причислял их к "социально- бытовым героям", не наделенным идеологическим звучанием. Тип "простого человека" не может исчерпать свои возможности, так как он является отражением мира обычного человека, но трансформироваться он будет постоянно в зависимости от приоритетов эстетических теорий. Так, в литературе экзистенциализма этот главный образ явился вызовом художника бесчеловечному миру. Герои Камю, Кафки, Сартра теряют свои имена, сливаясь с толпой равнодушных, становятся "посторонними" для других и для себя.
